— Послушайте! — теперь уже Кортес не стал скрывать злобы. — Не зря про вас говорят, что вы не брезгливее свиньи! Во все лезете лапами! Какое вам дело до истории двадцатилетней давности? Дейл погиб, и в чем бы он тогда ни был виноват, я не желаю об этом вспоминать!
Комиссар бросила короткий взгляд на часы. Они показывали десять.
— Вы путаете, сэр, — ровным голосом сказала Айрин. — Свинья лезет во все не лапами, а пятачком. Либо копытами. Лап-то у нее нету. А виноват Дейл не был ни в чем. Разве что — в любви и уважении к своему другу и в абсолютном неприятии предательства. Он так и не сказал Веллингтону, из-за чего разбил вам физиономию. А ведь здорово разбил — так, что кусок стекла ваших очков раскроил губу. Усы вы стали носить, чтобы спрятать шрам — напоминание об этой гадкой сцене. Ведь дело было в том, что Уолтер застал вас с женой Веллингтона: она ему изменяла.
— От-ку-да вы это взяли?! — воскликнул аргентинец. — Я требую, чтобы вы сказали: откуда такие сведения?
— А что вам в том? — невинно проговорила Тауэрс. — Веллингтон шесть лет, как умер, завещание давно вступило в силу. Вы ведь больше всего боялись, что он узнает, а вы потеряете акции и не получите наследства. Он не простил бы вам такой мерзости. Поэтому, когда началась дикая газетная истерия по случаю поступка Уолтера Дейла, вы стали ее подпитывать. Вы купили целую камарилью журналистов, и они вылили на гонщика цистерны помоев! Всю его жизнь процедили через решето. Нашли и то, чего не было. А уж как стали разбирать его поведение на трассе! И тараны, и грубость, и дурные отношения с другими гонщиками… В течение двух месяцев его травили так, будто он был личным врагом всех этих писак. А вы им просто за это платили! Вы рассчитывали прежде всего замарать Уолтера в глазах его друга: а вдруг Дейл все же скажет! Тогда можно будет кричать: мол, он сам — первый поганец, а меня чернит! Еще вы надеялись, что у Дейла станут сдавать нервы и он начнет проигрывать. И просто мстили. Мстили человеку, которому не посмели дать сдачи.
Теперь багровая краска выступила не только на шее, но и на щеках аргентинца.
— Кто вам мог такое рассказать? — повторил он хрипло.
— Какая разница? Вы же сами сказали — теперь это не имеет значения. Нервы у Дейла и впрямь не выдержали. Он разбился. (Интересно: вам хоть было его жаль?) И вот теперь вы вспомнили историю двадцатилетней давности. И решили, что ведь к Лорингу тоже можно применить то давнее, проверенное средство. Случайное столкновение болидов в Лос-Анджелесе дало толчок, а дальше уж вы развернулись! И еще эти красавцы помогли — гонщики, мать их! Кто-то (может — тоже с вашей подачи) подсказал им идейку устроить коллективное судилище над Лорингом, и те, как свора шакалов, кинулись на него. Ну и пошло-поехало. Однако Лоринг оказался крепким орешком и снова стал выигрывать! А между тем к вам обратился с предложением Освальд Стерн. Он — не главное лицо в «Скид-корпорейшн», но именно ему принадлежит патронаж над спортивной командой «Скид». Думаю, вы и прежде обсуждали с ним условия возможного компромисса. Именно «Скид» уводит у вас сейчас довольно много заказчиков. А вы отсекаете от «Скида» самых дорогих клиентов — лучшие машины ручной сборки, посольские варианты и все прочее роскошество «Ларосса» делает с блеском. Возможно, у вас со Стерном возникла идея объединиться и в комбинациях на тотализаторе. К «мировой» с вами Стерна подстегивала также мысль об огромной ставке, которую он реально может потерять, — ведь он решился поставить на чемпионство Олафсона, когда поверил в проигрыш Лоринга. Но Лоринг спутал карты и ему.