Ратлидж ответил вслух:
— Если убийца из Фарнэма, он поедет за мной в Лондон. И там я не замечу его приближения.
«Ну да… только будь осторожен».
Ратлидж остановился у ворот «Берега», подошел к дому по дорожке и направился к террасе. И хотя он простоял там почти три четверти часа, он никого не увидел. Никто в него не стрелял.
Тем не менее он чувствовал, что за ним следят. Из высокой травы? Из камышей у реки? Или соглядатаи спрятались в мелких заводях и на островках, рядом с которыми можно укрыть плоскодонку?
Он не догадался захватить с собой бинокль. И сейчас ругал себя за непредусмотрительность.
Может, остаться ночевать в пустом доме? Подумав, Ратлидж решил, что не стоит.
Хэмиш сказал: «В твоего майора стреляли, когда стемнело».
«Если меня убьют, какая разница, увижу ли я лицо убийцы при свете дня?»
«Да, в том-то и дело».
«Когда я приеду сюда в следующий раз, то захвачу с собой констебля Грина».
Впереди его ждала поездка в Лондон. Ратлидж нехотя вернулся к машине. Он бы не удивился, увидев, что у него изрезаны шины. Но шины оказались целыми, мотор завелся, и в целом ничего не случилось.
Правда, его это почему-то не успокоило.
К тому времени, как Ратлидж добрался до Лондона, было уже поздно ехать в Скотленд-Ярд. Но он заехал к себе на квартиру посмотреть, как там Рассел. Майор спал, а сестра Грей, клевавшая носом на стуле у его постели, заверила Ратлиджа, что перемен в состоянии больного нет.
Франс с нетерпением ждала его.
— Не знала, приедешь ли ты сегодня ночевать. Что ты сделал с коробками? Забрал их утром с собой?
— Коробки — вещественные доказательства. Я для надежности отнес их на чердак.
— Рада, что их не видно. Я проголодалась. Может, свозишь меня куда-нибудь поесть? Ты не забыл, что по-прежнему должен мне обед?
В ресторане они встретили знакомых, но сели за столик на двоих, чему Ратлидж обрадовался. Четверо знакомых, которых они увидели в ресторане, часто общались с Мередит Ченнинг. Он не мог сидеть и слушать их предположения, куда она могла уехать и почему ее так долго нет. Он сто раз приказывал себе выкинуть Мередит из головы. Но сделать это оказалось намного труднее, чем ему представлялось. Рана была еще слишком свежа.
Сзади без предупреждения послышался голос Хэмиша: «Все равно никуда ты не денешься. Спокойнее любить кого-то, кого не можешь получить. Вряд ли тебе захочется рассказывать ей обо мне».
Франс спросила:
— О чем ты думаешь? Плачу пенни! — Вытянув руку, она положила медную монетку перед его тарелкой.
Взяв себя в руки, он посмотрел на профиль Эдуарда VII и натужно улыбнулся. Чтобы выиграть время, он ответил уклончиво: