В статье «За что преследуют о. Александра Меня», напечатанной в 1984 году в Нью–Йорке, писатель Марк Поповский, бывший другом и учеником о. Александра, привёл такое свидетельство: во времена гонений О. Александр крестил в год несколько десятков человек. Сегодняшние читатели, свидетели всемирной ставы о. Александра, вероятно, воскликнут: «Как мало!» Но знают ли они, как это было?
Представляет ли себе современный молодой человек, что за простое собрание в частном доме для молитвы, для христианской беседы — «во имя Моё», говоря сювами Христа, — люди исчезали в одну ночь, бесследно, навеки? Что в те дни за крещение, особенно представителей интеллигенции, изгоняли со службы, отправляли в лагеря? Сейчас многим, и не только молодым людям, это кажется дикой сказкой, но они и были, собственно, рождены, «чтоб сказку сделать былью».
Несмотря на то, что я жила и училась рядом с о. Александром, на моей земле — Неба не было. Когда же стала совсем взрослой, после многих лет горя, разочарования и утрат произошло нежданное, фантастически прекрасное событие. И я вдруг почувствовала, что меня взяла за руку и повела по жизни абсолютно не заслуженная мною, добрая, умная Отцовская рука. Это было так чудесно, и так ново, и так явно, что, несмотря на все «воспитание», я поняла, Кто это и что мне следует сделать.
Мой крестный отец[20], любящий и добрый, страшно боялся за меня. Он знал «систему». В числе главных «особо опасных государственных преступников», проходивших по «делу врачей», и его должны были повесить на Красной площади в1953 году. «Пойми, это очень опасно!» — говорил он.
Найти священника, которому можно довериться, было очень трудно. Поиски заняли несколько лет. Фантастика! Но «вышла» на о. Александра я через своих детей, которые гораздо раньше крестились у него. И даже были им повенчаны. Крестить мать одного из своих учеников о. Александр, конечно, согласился, но прежде хотел побеседовать со мной (как теперь я понимаю, подготовить меня). И вот зимой 1984 года я впервые поехала с детьми в Новую Деревню.
Самый разгар гонений, угроз и допросов. Все беседы с о. Александром надо было тщательно скрывать. Входить в домик при церкви нельзя, и без этого еженедельно от настоятеля шли доносы.
В доме напротив церкви был установлен пост наблюдения за теми, кто приезжал к о. Александру.
Мы приехали, когда служба кончилась, и делали вид, что гуляем, прохаживаясь в сторону кладбища и обратно. Нужно сказать, что две недели, с тех пор как о. Александр назначил эту встречу, я была в непрерывном стрессе. Я не могла ни есть, ни спать — так боялась этой беседы. Бессонными ночами готовила длинные речи, которые произнесу перед ним. Ведь ни разу в жизни не разговаривала ни с одним священником! Что я ему скажу?