— Сидите здесь и постарайтесь вести себя как следует, хорошо?
Проворно и умело он встряхнул одеяло и быстро постелил ей на диване. Потом взбил подушку и положил ее в изголовье. Когда Слоун вновь поднял Линн на руки, то увидел в ее глазах испуг. Он почувствовал, что у него меняется настроение. Или все дело просто в одиночестве?
— Ведь нам здесь очень уютно, вы это понимаете? Почему мы все время ссоримся? Нам могло быть так приятно…
— Сию же минуту отпустите меня!
— Тихо, тихо. — Он ухмыльнулся. — Я отпущу вас, когда буду к этому готов.
И он поцеловал ее. Пылко. Линн боролась, даже дралась, но ничего не могла с ним поделать. А может, не хотела? Ее губы были теплыми и очень сладкими.
— Ну, теперь уже гораздо лучше, — пробормотал Слоун.
Вдруг он почувствовал ее острые зубки. Она укусила его за губу. Сильно. С криком боли он уронил девушку на диван. Коснулся рта и увидел, что пальцы в крови.
— У вас очень неплохие методы, Слоун Спиндер. Простите, но со мной они не сработают!
Он уставился на нее. Потом шагнул к двери:
— Надеюсь, что в следующий раз вы сломаете себе шею! Во всяком случае, я точно не приду к вам на помощь.
— Меня это устраивает! — крикнула она ему вслед.
Он вышел, изо всех сил хлопнув дверью.
Всю ночь лодыжка Линн болела так сильно, что она почти не спала. Больше всего девушка сердилась на себя за то, что вела себя так глупо. И еще сердилась на Слоуна и на его неискренние ухаживания. Именно такими они и были. Он ее поцеловал только для того, чтобы рассердить или продемонстрировать свое мужское умение. Она не знала, какая из этих причин была истинной, и начинала по-настоящему ненавидеть этого наглеца!
Девушка скучала по Рексу и мечтала оказаться у себя дома. Если бы она сюда не приехала, с ней бы ничего подобного не случилось. Не пришлось бы гадать, продолжают ли встречаться Рекс с Сандрой. Рекс Дюбуа! Кажется, она до сих пор не имеет о нем ясного представления. Почему-то Линн и не особо стремилась его узнать. Разве ей все равно, что он может встречаться с Сандрой? Что с тех пор, как она сюда приехала, он ни разу не написал?
К утру лодыжка болела не так сильно. Линн могла передвигаться хромая, опираясь на мебель, приблизительно так же подвижно, как аллигатор, но, по крайней мере, она была в состоянии ходить.
Девушка не могла долго стоять. Не могла плавать. Боялась сесть за руль. Поэтому занялась живописью. Села во внутреннем дворике, поставила мольберт пониже и принялась за работу. Внезапно она услышала чьи-то шаги. Конечно, кто же еще? На нее сверху вниз смотрел Слоун: