— Еще один раз так сделаешь, и пеняй на себя! — предупредил он. — Знаешь, что у меня в руках?
— Оружие, — спокойно ответил человек-горилла. — И ты думаешь, что можешь меня убить.
«Ах я думаю…» — Артём усмехнулся и нажал на спуск. Стрела ударила в землю между здоровенных ступней приземистого. Тот отпрыгнул назад. Довольно резво, но все равно с опозданием.
Грива быстро перезарядил арбалет. Его собеседник не сделал попытки воспользоваться этими мгновениями для атаки.
Артём покосился на Дашу. Девушка лежала на боку. Глаза закрыты, дыхание ровное. Похоже, с ней не случилось ничего дурного.
— Ты ее разбудишь, когда я уйду, — пообещал приземистый.
— Если я позволю тебе уйти, — заметил Грива. — А для этого тебе придется убедить меня, что ты — не враг.
— А если мне это не удастся, ты попытаешься меня убить, да?
Приземистый определенно обладал незаурядными лингвистическими способностями. Он говорил по-русски всё лучше и лучше. Впрочем, для того, кто умеет копаться в чужих мозгах, подобная скорость не удивительна.
— Это не я, — человек-горилла угадал или подслушал его мысль. — Это ты быстро учишься. Я говорю не на твоем, а на своем языке. Твой примитивный ум противится прямому контакту. Но готов преображать и осмысливать звуки речи.
«Может, ум у меня и примитивный, но это не значит, что я должен тебе верить», — подумал Грива.
— Бред, — сказал он по-испански.
— Ортодоксальное миропонимание свойственно особям вашего вида, — на отличном испанском заявил приземистый. — Спор не имеет смысла. Что ты есть — это важно. Ты — слепое пятно для моего всеведущего разума.
«Всеведущего!» — Грива хмыкнул.
— Ты врешь, — сказал он. — Всеведущий — тот, кто знает всё. Если ты чего-то не знаешь…
— Я знаю всё о ней — возразил его собеседник. — Я знаю всё о ее соплеменниках. Я знаю всё о себе и моих соплеменниках. (Ага, — подумал Грива, — значит таких, как ты, тут целая компания!) Я знаю всё о любом разумном, которого вижу. Но не о тебе. Тебя нет… То есть ты есть: я вижу твое тело, я вижу следствия твоих поступков, но каждый твой поступок не есть часть ткани этого мира. Ты не нить в ее узоре, а пронзающая игла.
— Или ножницы, — уточнил Грива. — Которые перережут нить твоей жизни, если ты подойдешь еще на шаг ближе.
Приземистый поспешно отступил.
Его чресла прикрывал примитивный кожаный передник, но, похоже, он знал, что такое ножницы.
— Я буду думать о тебе, — сказал приземистый. — Сейчас нам лучше расстаться.
— Не возражаю, — согласился Грива. — Только сначала приведи ее в чувство, — он кивнул на Дашу.
— Сейчас — нельзя. Она не должна видеть меня.