— Почему?
— Паника. Они — наша противоположность. Они — порождения нашего знания, но они — меньшие, потому их страх смертоносен для нас. А для них смертоносна наша смерть. Приходи один. Приходи. Возможно, я пойму, что ты есть. Это очень интересно.
«Ну ты, брат, и загнул», — подумал Грива. И тут приземистый снова его удивил. Совершенно наплевав на угрожающие предупреждения Артёма, он наклонился, подобрал копье, повернулся к Гриве спиной и потрусил прочь.
У Артёма было искушение вогнать ему стрелу в ляжку. Просто чтобы привить некоторое уважение к своим словам. Но он сдержался. Потому что только сейчас до Гривы дошло, кто таков его собеседник. Он бы и раньше сообразил, если бы «пессимист» не затмил все прочие варианты разумных двуногих прямоходящих.
Недавним собеседником Гривы был неандерталец. Представитель предшествующей расы, той, чье место заняли отдаленные предки Артёма. Интересно, как им это удалось, если эта горилла шарит в человеческих мозгах, как домохозяйка — в своем холодильнике, и погружает в сон на расстоянии минимум в сотню шагов? Кстати, о сне…
Артём присел на корточки и похлопал Дашу по спинке. Девушка открыла глаза… В первые мгновения взгляд ее выражал только растерянность и непонимание, но через несколько секунд она вспомнила, где находится, зрачки ее расширились от ужаса, и она оказалась на ногах быстрее, чем Артём.
— ОН ЗДЕСЬ?!
Грива покачал головой.
— Никого тут нет, кроме нас, — сказал он. — Пошли отсюда. Это действительно скверное место.
По крайней мере физическое состояние Даши не вызывало беспокойства. Она рванула по тропинке так, что Грива еле-еле за ней поспевал, и остановилась только километра через три.
Пока бежали, Артём решил, что ему лучше помалкивать о своем контакте с представителем иной разумной расы. Даша потеряла сознание — вот и всё.
Никому не говорить о том, что они зашли на запретную территорию, Даша попросила сама. Она считала, что они забрели в Лес Красных Деревьев исключительно по ее оплошности, и не хотела, чтобы ее наказали.
Грива, естественно, согласился.
В этот же день произошло еще одно событие, впечатлившее Артёма. Он вдруг обнаружил, что теперь понимает язык аборигенов намного лучше, чем раньше. Собственно, не хуже, чем родной русский.
Как тут было не вспомнить слова неандертальца о «примитивном уме» Артёма, который, тем не менее, «готов преображать и осмысливать звуки».
Грива мгновенно перестал печалиться, что встретил в лесу неандертальца, а не трехглазого. Новое знакомство сулило потрясающие перспективы.
Артём извлек из глубин собственной тренированной памяти всё, что говорил отец по поводу «человека разумного неандертальского».