Пещера действительно была огромна. А выходом из нее была узкая щель в три четверти метра шириной. Прежде, чем нырнуть в нее, Грива оглянулся.
Вокруг места, где он был привязан (там остался один факел — остальные охотники забрали с собой), сновали какие-то люди. Интересно, кто они?
В селение они вернулись только к полудню следующего дня.
Последние несколько километров Гриву несли на носилках: он окончательно выбился из сил. Такого с ним не случалось никогда. Весь оставшийся путь Артём боролся с подступающим беспамятством. Почему? Он сам не знал. Чувствовал: так надо. Только когда его внесли в селение, он наконец расслабился. Как его вносили в хижину, укладывали на койку, Грива уже не помнил…
— Хорошо ли тебе, Изначальный Свет, Разрушитель Границ? — Шадаква изменился. Из сухощавого жилистого старика превратился в крепкого мускулистого парня лет восемнадцати. Тем не менее Грива его узнал с легкостью.
— Замечательно! — Артём вытянул руки, с удовольствием наблюдая, как зеленые и желтые струи пламени вихрятся вокруг ладоней и предплечий. Это было очень красиво. — Великолепный сон!
— Это потому что ты жив, а я мертв, — сказал Шадаква.
— Ты хотел бы, чтоб было наоборот? — рассеянно произнес Артём, любуясь огненными струями.
— Да.
— Тогда почему ты позволил себя убить?
— Время Единства закончилось. Граница будет разрушена. Смерть станет хозяйкой на берегах Реки.
Артём сжал кулаки. Он чувствовал себя очень сильным.
— Я не знаю, о какой границе ты говоришь, — сказал он. — Но скажи, что я могу сделать, чтобы сохранить все как есть, — и я это сделаю.
Шадаква покачал головой. На его черных волосах сверкали капельки влаги. Словно роса.
— Но я хочу это сделать! — настаивал Артём. — Действительно хочу сохранить.
— Тогда умри, — печально произнес Шадаква. — Ведь это ты ее и разрушишь.
— Это невозможно, — спокойно ответил Грива.
— Знаю, — кивнул Шадаква. — Невозможно убить смерть.