Красавец-абориген не поздоровался. Зато одарил Гриву весьма проникновенным вопрошающим взглядом. Ответа, естественно, не получил, поскольку Грива не знал вопроса.
— Доброе утро, — сказал Грива.
Архо поднялся. Но не ответил. Продолжал глядеть на Артёма своими синими глазищами.
— Почему я спал здесь, а не в твоей хижине? — осведомился Грива.
Архо помрачнел. Отвел взгляд.
— Теперь это твоя хижина, — буркнул он. Повернулся и ушел.
Похоже, обиделся. Интересно, на что?
Ладно, разберемся.
Грива двинулся на речку. Искупался. Обнаружил, что местные жители держатся от него подальше. Ладно, с этим тоже разберемся.
Грива вернулся в хижину. Позавтракал копченым мясом и вялеными бананами. Запил водичкой из реки, еще раз убедившись, что круг отчуждения — на месте. Ближе десяти метров к нему никто не подходил. Даже детишки.
Возможно, если бы Артём сам проявил инициативу…
Но проявлять инициативу Грива не стал. Он знал кое-кого, кто способен отвечать на вопросы получше обитателей поселка.
* * *
Неандерталец встретил Гриву, едва тот вошел в Лес Красных Деревьев.
— Ты пришел, чтобы задавать вопросы, — констатировал он вместо приветствия.
— Угадал.
Артём смотрел на волосатое низкорослое чудище. Кто бы мог подумать, что под этим бугристым черепом укрыт мозг, как минимум не уступающий его собственному.
— Как мне тебя называть? — спросил он неандертальца.
— У нас нет имен, — сказал представитель соседней ветви эволюции. — Имен — в вашем понимании. Ты можешь звать меня Полукровкой.
— Годится, — кивнул Грива. И сразу перешел к делу: — Скажи мне, Полукровка, что такое — равновесие?
— Равновесие — это равновесие.
— А дерево — это дерево.
— Я не могу объяснить, — произнес Полукровка. В голосе его прозвучало сожаление. — Но могу привести пример. Раньше нас было много. Теперь — мало. И с каждым поколением — всё меньше. — И добавил, помедлив: — Тем меньше, чем выше поднимается каждый из нас. Это — часть равновесия.
— Знакомая картина, — кивнул Грива. — Чем образованней и культурней народ, тем ниже прирост населения.
— Не народ, — возразил Полукровка. — Мы — единство. Чтобы один из нас мог мыслить, полсотни разумных должны формировать ему поле мышления. Пятьдесят строят хижину для одного. Наш вид вырождается, потому что каждый из нас хочет жить в хижине, а не строить ее. Поэтому сейчас в Единстве совсем мало таких, как я.
— Выходит, вы просто паразиты, — сказал Грива. — Отделили от мира несколько племен и сосете их ментальную силу. А чтобы они не разбежались…
Полукровка захохотал.
Грива удивленно уставился на него.