- Ну что ж, не откажемся, - благодушно кивнул головой Шелихов.
Тайон что-то приказал женщине в красном, и та беззвучно исчезла за дверью.
Через несколько минут, сняв верхнюю одежду и усевшись на шкурах, гости отведали поданную индианками на деревянных блюдах жареную лосятину и истекающую соком отварную семгу.
После трапезы, по предложению тайона, которого звали Унанган, все отправились в ближайший амбар. Он был наполовину заполнен связками собольих, песцовых и бобровых шкурок, матово искрящихся в полумраке. Здесь же, у стены, были сложены несколько десятков моржовых бивней.
- Скажи ему, - обратился Шелихов к Рябоконю, ткнув пальцем в индейца, - чтобы все это доставил в факторию. Мы дадим хорошую цену.
Выслушав Рябоконя, Унанган радостно закивал головой и что-то ответил.
- Он согласен, - перевел фактор.
Остаток дня и ночь решили провести в поселке, а утром отправиться к ключам. Идти туда следовало на лыжах, которые предусмотрительно были захвачены с собой.
Вечером, когда в небе зажглись первые звезды, вернулись охотники. Они добыли медведя и лося, мясо которых привезли на собачьих упряжках, а также нескольких соболей и рысь. По этому случаю был устроен праздник.
Перед хижинами развели огромный костер, на котором в котлах варилось мясо, шаман рода облачился в шкуру убитого медведя и стал исполнять ритуальный танец, а воины, окружив его, потрясать копьями и издавать гортанные крики.
- Эко развеселились, нехристи, - сказал Шелихов, обращаясь к Мореву. - Вам доводилось такое видеть?
- Нет, - ответил тот, с интересом наблюдая за индейцами.
Праздник, сопровождавшийся танцами и разноголосым пением под гулкие удары бубна, продолжался до поздней ночи, а когда котлы опустели, все отправились спать.
Гостей поместили в одной из хижин, где они уютно расположились на мягких шкурах.
Рано утром, когда над сопками занялся рассвет, наскоро выпив плиточного чаю с юколой, Шелихов, Рябоконь и Морев, двинулись в путь. Впереди шел Унанган, пожелавший сопроводить гостей. Под широкими камусовыми лыжами пронзительно скрипел снег, в лесу от мороза трещали деревья, где-то тоскливо кричала птица.
Первую остановку сделали в полдень, миновав лесистый хребет и спустившись в долину. У отвесно уходящей вверх гранитной стены развели костер и, набив снегом котелок с чайником, повесили их над огнем. Пока спутники варили мясо и заваривали чай, индеец снял с плеч лук и исчез в лесу. Вскоре он вернулся с двумя белками и ловко снял с них шкурки. Затем извлек из тушек желудки и, насадив их на прутья, принялся жарить.