Его слова были встречены бурей оваций, обычно сдержанные индейцы не скрывали своих эмоций.
Далее на заседании Совета была определена программа дальнейших действий.
Согласно ей, все военные отряды убывали к своим племенам, а те возвращались на их исконные территории.
Города и поселения оставшихся европейцев переходили под власть Лиги и на них распространялись все ее законы обычаи.
Любые заокеанские гости могли ступать на землю Америки только с согласия Совета вождей.
К слову, в ходе последней кампании, перед Моревым и его офицерами, встала заманчивая перспектива основать новое государство.
Впервые, в ходе морской блокады побережья, ее озвучил Лобанов, заручившись поддержкой значительной части команды.
- Александр Иванович, - сказал он как-то вечером в кают-компании "Левиафана", где за вечерним чаем собрались практически все старшие офицеры. - А что будет дальше, после завершения кампании?
- В смысле? - вскинул на него глаза адмирал.
- Мы так и останемся здесь гостями?
- А ты что же, Михаил Иваныч, желаешь быть хозяином? - помешивая ложечкой чай в стакане, с интересом воззрился на помощника Сокуров.
- А почему нет, желаю, - белозубо улыбнулся тот. - И не только я.
- В таком случаю прошу всех высказаться, - скрипнул креслом Морев. - Я слушаю.
- Помощник абсолютно прав, - начал первым штурман. - Вы посмотрите, что получается. На сегодняшний день, благодаря нам, в мире сложился совсем иной паритет сил. Все европейские противники России разгромлены, и она укрепилась на Балканах. В том, что индейцы с нашей помощью сбросят американцев в море, сомнений нет. Таким образом, налицо стратегический успех и возможность направить историю по новому пути.
- И какому же? - поинтересовался Морев.
- Русскому, - энергично кивнул головой штурман.
- Каким образом?
- Мы создадим здесь новое государство - Русскую Америку, - блестя глазами, продолжил командир БЧ-3 Пыльников.
- И установим новый миропорядок, - поддержал его Корунский. - При котором ни одна страна не сможет развязать агрессию против другой.
- Кто еще так думает? - обвел взглядом возбужденных офицеров Морев.
- Да практически все, - довольно прогудел Лобанов. - За исключением заместителя, старпома и доктора.
- Ну что же, послушаем их, прошу, Башир Нухович.
Сидевший до этого молча, Сокуров, нахмурился.
- Все, что я здесь услышал, утопия, - заявил он. - Один такой уже пытался установить миропорядок. И все знают, чем это кончилось.
- Ну, вы и сравнили, - обиделся Лобанов. Мы что фашисты?