— Пойдем отсюда, сын.
— Дик, может быть, вы объясните нам, что там у вас произошло? — воскликнула Энн Мюллер, но Джоунс, не останавливаясь, махнул рукой, и они с Томом исчезли за дверью.
Мэгги вышла из библиотеки внешне спокойная, но чувствовалось, что она до предела напряжена и может взорваться при любом неосторожном слове.
— Не спрашивайте меня ни о чем, пожалуйста, — попросила она близких. — Мы едем домой, в Дрохеду.
— Когда? — насторожилась Этель.
— Как можно быстрее, — ответила Мэгги, — думаю, так будет лучше. Я пойду укладывать вещи. Обедайте без меня.
Через некоторое время Джастина поднялась к матери и тихонько постучала в дверь.
— Кто это? — послышался голос Мэгги.
— Мама, это я. Позволь мне войти к тебе.
— Входи.
Джастина увидела мать, сидящей в кресле, ее руки безжизненно лежали на коленях. Мэгги уже сняла свое нарядное платье, и оно валялось на постели. Сама Мэгги одела уже свое обычное старое платье. Джастина подошла к матери, опустилась перед креслом и, обхватив мать руками, на какое-то время застыла неподвижно, уткнувшись лицом в ее колени.
— Мама, — прошептала она, — скажи мне, что же ты все-таки решила?
— Я же сказала, ехать в Дрохеду.
— Я не о том. Что у вас произошло с Джоунсом? На нем лица не было, когда он вышел от тебя. Неужели ты предпочла ему О'Нила? Если ты хочешь знать мое мнение, то я тебя в этом не поддерживаю.
Джастина поднялась и села в кресло напротив Мэгги. Мать молчала, и Джастина продолжила мягко, но настойчиво:
— Как можно терять такого человека ради какого-то проходимца!
— Джастина, не надо так о своем отце.
— Я не знаю никакого отца и знать его не хочу. Называй меня как хочешь, черствой, бессердечной, но я не могу считать своим отцом незнакомого человека. Он не вызывает у меня даже любопытства, вообще никаких чувств. Как только у него хватило наглости явиться сюда! Осчастливил! Я все-таки не понимаю тебя, ты что, собираешься вернуться к нему?
— Я не для того уехала от него много лет назад, чтобы сейчас возвращаться, — наконец откликнулась Мэгги.
— Тогда в чем дело? — настаивала Джастина. — Почему ты отказала Джоунсу? Ведь я правильно поняла, ты ему отказала?
— Да, ты поняла правильно. Но я отказала мистеру Джоунсу не потому, что решила вернуться к твоему отцу.
— Не называй его моим отцом! — решительно запротестовала Джастина, и Мэгги кивнула соглашаясь:
— Ну хорошо, к О'Нилу. Я должна жить одна.
— Почему? Ну почему, мама? Ведь я же вижу, что мистер Джоунс любит тебя и ты его любишь. Для чего же в таком случае нужна эта жертвенность?
Джастина взъерошила руками свои рыжие кудри и, не в состоянии усидеть на одном месте, вскочила с кресла. Она принялась ходить по комнате, потом приблизилась к матери и остановилась, глядя на нее сверху.