— Энн, головка показалась, — раздались слова Девона.
Энн слишком устала, чтобы сказать что-то в ответ, но рассмеялась от радости.
— Давайте еще, тужьтесь, ваша светлость, — торопила ее повитуха.
Наконец Энн показалось, как что-то выскользнуло из нее, и комнату наполнил крик ребенка.
— Хороший и здоровенький, — триумфальным голосом объявила повитуха.
Энн ощущала радость, от которой у нее кружилась голова.
— Будьте так любезны, ваша светлость, одеяльце, — попросила повитуха и подала Энн завернутого младенца.
— Это мальчик или девочка? — смущаясь, спросила у Девона Энн.
— Я забыл посмотреть.
Энн засмеялась, вне себя от облегчения и счастья.
— Я думала, что герцоги очень хотят иметь сыновей.
— Я буду любить и дочь. Хотя, если она станет такой, как мать, то я очень скоро поседею. — Девон осторожно развернул одеяло, и они оба заглянули туда.
— В таком случае ты спасен, — хихикнула Энн. — Мальчик. — Слава Богу, ей хватило ума и мужества, чтобы выйти замуж за Девона, поэтому его сын может стать его наследником. И слава Богу, что Девон оказался таким терпеливым мужчиной, который все это время ждал ее и добивался.
Повитуха обрезала пуповину ребенка и завязала ее. Энн поняла, что работа еще не совсем закончена: ее долго и безжалостно массировали, пока не вышел послед. А еще она совсем забыла о кровотечении.
— Похоже, кровотечение уменьшается, — с довольным видом кивнула повитуха, — а это очень хороший знак. Я уверена, все прошло хорошо. — Седоволосая женщина помогла Энн приложить ребенка к груди.
— О Боже, — произнесла Энн, обращаясь к Девону, когда ей наконец удалось заставить маленький ротик захватить сосок. — Я думала, что все это произойдет само собой и с легкостью.
— Это приключение, через которое мы должны пройти вместе, дорогая моя жена.
Сын сосал грудь и смотрел на нее удивительно мудрыми глазами. Он напоминал старого джентльмена со сморщенной кожей, приплюснутой головой и огромными глазами фиалкового цвета. На затылке виднелось кольцо темных волос:
— Какое же путешествие тебе пришлось проделать, малыш, — тихо сказала Энн и посмотрела на Девона. — Хочешь подержать его?
— Мечты сбываются, — восхищенно улыбнулся Девон.
Четыре недели у бедняги Девона не было возможности провести брачную ночь. У Энн это вызывало тревогу, а он, похоже, относился к этому спокойно. Он настаивал, чтобы она отдохнула и восстановилась, а сам все время проводил с сыном, которого они назвали Уильямом. Так звали отца Энн и отца Девона.
Наконец наступила ночь, которую Энн была готова провести с Девоном. В золотистом пеньюаре, с распущенными волосами, она стояла перед высоким зеркалом в подвижной раме. Ее волосы обрели природную окраску и ниспадали до пояса. Да и сама Энн изменилась. У нее округлилась фигура после рождения Уильяма, располнела грудь. Казалось, что одного взгляда в зеркало достаточно, чтобы она стала наполняться молоком, и Энн недовольно поморщилась. «Только бы не намок пеньюар», — подумала она.