– Ой, солнышко, ну что ты, в самом деле? Ты же не виновата, что она такая…
Видимо, у меня сейчас на редкость странное выражение лица. Потому что Мариночка в срочном порядке меняет тему:
– Ну и вообще, ничего особенного, не переживай. Знаешь, меня перед самым отъездом ограбили, я и тогда тоже не боялась.
– Да? – лениво отзываюсь я, чувствуя, как Анька дышит мне в грудь. Тычется губами в то место, где под слоем трикотажа и зыбкими кружевами бьется сердце.
– Ой, я не рассказывала? – оживляется Марина, протирая залитый вином стол. – У меня еще одна бутылка есть, там земляничное. Будешь? Или тебе нельзя?
– Нельзя, – вздыхаю я. Вот до дома доберемся, тогда налакаюсь до синих поросят. Может, Анька уснула? Она совсем затихла и сопит почти спокойно.
– Ну ладно, а я тогда глоточек… – Маринка выскакивает в коридор, обходя нас по неровной дуге. Она бы и за километр обошла – но габариты кухни не позволяют.
– Аня, – интересуюсь я, пользуясь отсутствием свидетелей. Сопение становится громким. Пробую пошевелить затекшей рукой и не могу: в меня, оказывается, вцепились.
– Странная история. Как раз перед увольнением. Я с работы прихожу пораньше, а у дверей мужик стоит. Молодой, красивый, рыжий… – весело звенит Маринка, возвращаясь в кухню: – Знаешь, я сперва решила, что это… Ну что я с ним встречалась однажды. Ну, может, по пьяни там как-то, не знаю. Чую, морда знакомая, а кто – не соображу. А он ключом в замке ковыряется, будто к себе домой пришел…
Не иначе кто-то из Конторы захаживал. Проверить, как мы территорию зачистили.
– Ну я чего-то стормозила, стою как овца и говорю ему «Здрасте». А он поворачивается, смотрит на меня – как гипнотизер! – и мне «до свидания». А потом в лифт. Я же только приехала, он как раз на этаже был.
У меня нет сил говорить. Мне даже дышать сейчас трудно. Будто это я, а не Анька, окаменела от горя.
– Ну я к двери подхожу, а она закрыта. Думаю: наверное, я грабителя спугнула. Вот видно, что в квартире рылись, понимаешь?
Пробую кивнуть. Получается плохо.
– А ничего толком не пропало. Шкатулку достали, все из нее высыпали – и серьги, и цепочки, а не взяли ничего. И в остальных местах тоже так – шкаф распахнут, ящики выдвинуты. Причем не в белье, а на кухне, где соль и сахар…
Это инструменты, искали. Остатки ингредиентов, забей-траву и ягоду веронику…
– Ты знаешь, что пропало, по итогам? В жизни не поверишь! – Марфа сидит за кухонным столиком, отпивает вино и даже закуривает – совсем успокоилась, типа. – Книжку они у меня взяли, прикинь?
– Сберегательную? – соображаю я.