– Да, с горкой. А цианистого калия по вкусу, но не переборщи.
– Так точно, mon general! – Я оседаю в торопливом реверансе.
Он встает, подходит ближе. Прищуривается – как прицеливается. А я полирую взглядом пол и босые Темкины лапищи сорок последнего размера. И разочарованно вздрагиваю, когда меня гладят по голове.
– А кураре и яд гюрзы тоже в кофе добавлять? – жалобно шучу я.
– Обязательно… – Артем уходит из комнаты. Я остаюсь на месте, памятником идиотке.
– Мерси! – все так же торжественно и тихо раздается из коридора.
Корявое «спасибо», произнесенное без малейшего намека на нужный акцент, это одно из тех пяти слов, которые Артем знает по-французски. Остальные четыре: libérte, égalité, fraternité. И еще – «Марсельеза».
Воздух на улице сырой, как в раздевалке бассейна.
– …мысленно проведи траекторию. Ну как в бильярде, когда кий берешь…
– Прицелился. – Артем вглядывается в заляпанное черными тучами небо. В такое звезду запускать жалко – долго она там не продержится, через четверть часа затухнет.
– Зажигай! – Машу рукой, объявляю старт.
Темчик подбрасывает на ладони осколок компакт-диска. Ждет, когда тот мелькнет в фонарном свете, забликует. Блеск надо удержать, глаз с него не спускать, не отвлекаясь на упавшую в снег уже ненужную пластмасску.
– Держи… – шепчу я, глядя, как в воздухе трепещет серебристое пятно, похожее на не существующего в природе лунного зайчика. Будущая звезда совсем рядом, до нее можно дотронуться рукой, ощутить под пальцами щекотливое тепло – как от газировки. Темчик так уже делал с третьим и четвертым осколком. А первые два не задержались, упали в снег. Для новичка это нормально.
Призрачное серебро мотается влево-вправо.
– Темочка, родной, держи… – сиплю я. Темка встряхивает кулаками, комкает воздух.
Я смотрю на тонкую заготовку утренней звезды, мысленно подталкиваю ее вверх. Ветер подхватывает искорку, тащит ее в корявые ветки ближайшей березы, которая радостно шуршит в ожидании добычи. Треск, крошечная вспышка, запах керосина. Звезда кончилась, так и не загоревшись в хмуром предутреннем небе.
– Ну вот за…зачем? – медленно интересуется Темка, заменив в последнюю секунду матерное слово приличным.
– Машинально. – Я вытаскиваю из кармана следующий осколок диска. – Извини.
Артем резко подбрасывает его на ладони. В воздухе вновь бликует серебристая чешуйка – как осколок разбившейся елочной игрушки. Я отворачиваюсь, гляжу на скучную стену ближайшего гаража, вспоминаю, как осенью мы бродили по звонкому от инея маленькому парку и зашли погреться в тир. Я выбила все десять пулек, навешала звонких щелбанов рыбкам, зайчикам и движущимся по конвейеру желтым уточкам. Я не промахнулась, а Темчик трижды промазал, причем на пивных жестянках, в которые дошкольник может попасть. Случайно так не сделаешь. Только нарочно. Особенно если ты умеешь стрелять не только из игрушечной «ижки». Он тогда проиграл, чтобы я победила. А теперь я таскаю у него из-под носа учебные звездочки.