Нетрудно понять мотивы, побудившие церковников, державших сторону Карла VII, отречься от той, кого они еще совсем недавно называли возлюбленной дочерью господа. Эти мотивы ясно видны в только что приведенных словах из послания реймсского архиепископа: «она не следовала ничьим советам, но всегда поступала по-своему». Прелаты рассчитывали сделать из Жанны послушное орудие «божьей воли», т. е. своей собственной политики. Используя колоссальный авторитет Жанны в народной среде, они надеялись укрепить с ее помощью позиции церкви. От имени Жанны делались заявления и составлялись документы, к которым она имела весьма отдаленное отношение. Таким документом было, например, письмо чешским повстанцам-гуситам, содержащее призыв к «еретикам» вернуться в лоно католичества и угрозы расправиться с ними, если они не внемлют этому призыву. Вполне возможно, что Жанна даже не знала о существовании этого письма: оригинал его, сохранившийся в архиве канцелярии германского императора Сигизмунда, подписан духовником Жанны, священником Паскарелем, в то время как другие известные нам письма имеют ее подпись (современные исследователи не сомневаются в том, что она подписывала их собственноручно).
Но Жанна разочаровала своих недавних покровителей. Она видела свою миссию в изгнании англичан из Франции, и ей были бесконечно чужды и придворные интриги, в которые ее пытались втянуть, и интересы «высокой» политики церкви. Менее всего подходила она для той роли, которую ей отводила верхушка французского духовенства. Она была бойцом, а не пифией, призванной произносить подсказанные жрецами речи. И чем явственнее убеждались в этом церковники из окружения Карла VII, тем быстрее остывал их первоначальный энтузиазм, уступая место подозрительности и страху.
Особенно встревожило их появление в различных районах Франции культа Орлеанской Девы. История знает немало культов святых, «спущенных сверху» и навязанных народу. В отличие от них культ Жанны д’Арк зародился в самой народной среде. Восхищение ее подвигом, любовь, благодарность - все эти чувства приняли такую естественную в XV в. форму выражения общественного самосознания, как религиозное почитание. Жанне воздавали почести, приличествующие только святой. В честь ее воздвигались алтари и часовни, служились мессы и устраивались процессии. Скульпторы и богомазы придавали ликам святых черты девушки из Домреми. На юге страны, в Перигё, толпы народа слушали проповедь о «великих чудесах, совершенных во Франции заступничеством девы, посланной богом». На севере, в оккупированной бургундцами Пикардии, муниципалитет Аббвиля заключил в тюрьму двух горожан за то, что они произносили по адресу Жанны «бранные речи» (Q, V, 142-145). Свидетельства современников единодушны относительно народных чувств к Жанне. «Все укрепились во мнении, - писал бургундский хронист, - что эта женщина была святым созданием».