Во-вторых, слишком уж явно проступали в обвинительном заключении политические мотивы процесса, У каждого, кто мог ознакомиться с этим документом, складывалось твердое убеждение, что Жанну судили не за преступления против веры, но за ее военную и политическую деятельность, т. е. за то, что не подлежало компетенции церковного суда, С другой стороны, прокурор слишком открыто заявлял о своей приверженности англичанам, лишая тем самым судебное разбирательство видимости беспристрастия.
«Семьдесят статей» были забракованы на заседании трибунала, которое состоялось 2 апреля в резиденции бовеского епископа. На том же заседании было решено составить обвинительное заключение заново. Сделать это поручили парижскому теологу Никола Миди. Через три дня новый документ лег на судейский стол.
Он содержал всего лишь 12 статей и не имел ни преамбулы, ни общих выводов. В нем вообще не давалось оценки поступкам и словам подсудимой. Каждая статья представляла собой подборку показаний Жанны, относящихся к одному из главных предметов следствия. Были убраны явные нелепости и прямые политические выпады. Осталось наиболее существенное: «голоса» и видения, «дерево фей», мужской костюм, непослушание родителям, попытка самоубийства, уверенность в спасении своей души и, конечно, отказ подчиниться воинствующей церкви.
Подобно первому варианту обвинительного акта «Двенадцать статей» были фальсификацией, но более тонкой и квалифицированной. Она заключалась в одностороннем подборе извлечений из показаний Жанны и в их тенденциозной редакции. Так, например, в VIII статье, где речь шла о «прыжке с башни Боревуара», воспроизводились (неточно) слова Жанны о том, что она предпочитает смерть английскому плену, и опускалось то место из ее показаний, где она говорила, что, бросившись с высокой башни, она думала не о смерти, но о побеге. Следующая статья приписывала подсудимой уверенность в собственной непогрешимости: «...она полагает, что не может больше впасть в смертный грех». В действительности же, отвечая на соответствующий вопрос следователя, Жанна сказала, что ей об этом ничего не известно, но она ждет милости от господа. В таком же духе были обработаны и другие ее показания.
Через много лет, во время процесса реабилитации Жанны, богословы и законники вынесут документу, составленному Никола Миди, уничтожающий приговор. «Что касается „Двенадцати статей“, - скажет теолог Гильом Буйе, - то лживость их очевидна. Составленные бесчестно и с намерением ввести в заблуждение, они искажают ответы Девы и умалчивают об обстоятельствах, которые ее оправдывают» (Q, III, 326). Римский канонист Паоло Понтано заявит, что этот документ составлен неполно, лживо и клеветнически (Q, II, 65). И даже Великий инквизитор Франции брат Жан Брегаль отзовется о «Двенадцати статьях» как о плоде злого умысла и коварства, Но все это будет сказано через много лет.