Лейтенант Жакаускас поначалу не поверил словам этой маленькой девочки, он переговорил с пани Саулинине, договорился с ней о том, что, если информация малышки достоверна, то тогда фельдшерица постарается вернуться в село вечером этого же дня. Если же пани Саулинини, фельдшерица, не увидит на мызе никаких красноармейцев, то она задержится у Гедиминасов на ночь. Тем же вечером пани фельдшерица вернулась в село, своим возвращением подтвердив слова девочки, что на мызе ее отца скрываются красноармейцы. Один ранен, но он уже выздоравливает. Лейтенант Жакаускас решил провести образцово-показательную операцию по поимке и наказанию красноармейцев всей своей ротой полицейских.
Прошка еще раз осмотрелся, с его позиции отлично просматривалась и простреливалась дорога, подходящая к усадьбе пана Томкаса с противоположной стороны от леса направления. Но он также видел и дорогу, уходящую в лес. Сейчас на той дороге ничего не происходило. Лес сохранял абсолютное спокойствие и свою величавость. Он вспомнил начало этого боя, когда совершенно случайно заметил литовских полицейских, бегом выдвинулся на эту позицию. Некоторое время Прошка размышлял о том, стоит ли ему открывать огонь по противнику?! Ведь, он мог незаметно вернуться на мызу и вместе с друзьями убежать, чтобы скрыться в лесу.
Видимо, и командир литовских полицейских хотел вынудить их покинуть это подворье, заставить их уйти в лес, чтобы этим самым избежать ненужных жертв среди членов семейства Томкасов. Но Прошка подумал о том, что литовцы не дураки, они, наверняка, в лесу устроили для них засаду. После того, как красноармейцы начнут отходить к лесу, то полицейские постараются быстрее миновать это подворье, прижать их к лесу! А затем с помощью засаду взять их в окружение, чтобы расстрелять поодиночке, или всех взять в плен для последующего публичного наказания. Выполняя этот коварный план, рота полицейских шаулистов образовала двухрядную цепь, с трех стороны повела наступление на мызу Гедиминаса, изредка постреливая из советских винтовок и немецких автоматов шмайсер, которыми были вооружены.
Разобравшись в том, какую именно цель поставил перед собой командир литовских полицейских, Прошка открыл огонь из пулемета по приближающимся полицейским. Первая очередь, как и, должно, было бы быть, оказалась самой результативной, десять полицейских были убиты или получили такие ранения, после которых уже не могли подняться на ноги. Ряды наступающих дрогнули, они едва не обратились в бегство.
Прошка снова прицелился, выбрал не большую группку полицейских, случайно собравшихся вместе, нажал спуск пулемета. Пророкотала слегка удлиненная пулеметная очередь, на этот раз на землю свалились и перестали шевелиться еще четыре полицейских, трое раненых заорали истошными голосами, призывая сестер милосердия. По всей очевидности, эти литовцы получили серьезные ранения. Прозвучавшая пулеметная очередь несколько поубавила гонора у других наступающих полицейских, они стали дольше отлеживаться в своих укрытиях, стреляя из винтовок в воздух. Прошка заметил, что в цепи полицейских появились женщины с сумками, с нарисованными на них жирными красными крестами. Эти женщины переползали с места на место, стараясь подобраться к раненым. Литовские полицейские санитарки, видимо, были уверены в том, что красноармейцы не будут в них стрелять. Поэтому, они особо не скрываясь в укрытиях, а на карачках переползали от одного раненого полицейского к другому, оказывая им медицинскую помощь.