— Спасибо. Но почему ты говоришь об этом только сейчас? И потом — что это ты там сделал своей рукой мастера?
— Умей быть благодарным! Снимут фильм — половину гонорара отдашь мне. Нет возражений?
Вот тогда-то я и пожалел о том, что увязался с ними в это путешествие. Видимо, иногда нужно держаться подальше от преуспевающих людей. Чтобы не видеть их самодовольства, вечных устремлений извлечь из всего выгоду.
Катер вышел из устья реки и стал пересекать Волгу, чтобы причалить к пристани городка, где проходит железная дорога. Я стоял у поручней, глядел на суматоху барж, дизель-электроходов и юрких катерков.
Рядом встала Люда.
— Не обижайтесь на Всеволода. Он зачеркнул всего две-три ремарки, сам мне сказал. И, кажется, один эпизод.
— Какой?
— Не знаю, — она пожала плечами. «Прах его побери с его рукой мастера!» — подумал я. Это был мой первый сценарий, и он был мне дорог. С другой стороны, чего я капризничаю? Всё-таки пристроил, потрудился. Но что-то саднило душу. С того самого разговора о женских брюках.
…По шатким сходням сошли мы вслед за галдящей толпой пассажиров на пристань. Обливаясь потом, дотащили наш тяжкий скарб до железнодорожного вокзала, сдали в камеру хранения, купили билеты на поезд, который отправлялся отсюда только в шесть вечера.
— Давайте завалимся куда-нибудь в ресторан, — предложил Всеволод. — Наконец-то пообедаем по-человечески!
Пыльными, замусоренными улочками, вымершими от жары, дошли до базара, рядом с которым, как нам объяснили, находился единственный в городе ресторан «Волна».
По пути я задержался у деревянного стенда с выгоревшей газетой. Две недели мы были оторваны от новостей.
Номер «Известий» оказался трёхдневной давности. Передовица разъясняла политику партии в отношении сельского хозяйства, славила «нашего дорогого Никиту Сергеевича Хрущева» за внедрение кукурузы, и я в который раз подивился тому, что человек, мужественно разоблачивший культ Сталина, допускает в отношении себя все ту же лесть… Вдруг моё внимание привлекло маленькое сообщение в конце соседней страницы.
Оно извещало о самоубийстве Эрнеста Хемингуэя.
— Где ты там? — дошло до моего слуха. — Иди скорей! Жрать хочется.
Хорошенький - пригоженький
Субботним утром в октябре машин на улицах мало. Можно было бы быстро домчаться до Черёмушек. Но Георгий Сергеевич старался вести свой «Пежо-205» как можно медленнее. Неприлично было бы явиться раньше условленного срока — десяти часов.
Ночью он не раз просыпался, взглядывал на часы. Как ребёнок, торопил время, ждал и не мог дождаться, когда же наконец наступит утро.