Фейт надела плащ и сапоги, еще раз подивившись разнообразию представленного ассортимента, и вышла из дому. Густой, напоминающий вату туман висел в воздухе. Сделав несколько шагов, она оглянулась и, увидев, что дом уже скрылся за плотной белесой пеленой, повернула назад. Туман — вещь коварная, и без мотка бечевки легко сбиться с пути и заплутать в этом мглистом лабиринте. Вскоре Фейт уже полностью погрузилась в знакомый процесс, и время, заполненное привычными движениями — просеять муку, разбить яйца, смешать сливки с маслом, взбить тесто, — побежало быстрее. Феб Джеймс заглянула в кухню в тот самый момент, когда Фейт доставала из духовки последнюю порцию печенья. В другой пеклись лепешки. На столе уже дышал жаром свежий хлеб.
— Божественный запах. Не могла удержаться, хотя и надо бы.
— Я как раз собралась сделать перерыв и попробовать печенье. Тоже не могу удержаться, особенно когда оно теплое. Присоединяйтесь.
— Почему бы и нет? У вас есть снятое молоко? А то я уже слышу хор укоризненных голосов.
Фейт налила два стакана молока и предложила перейти с печеньем в гостиную — там удобнее. На самом же деле ей просто не хотелось садиться за стол — перед глазами все еще стоял образ Крис Баркер, а в ушах стояли ее страшные слова.
— Возьму с собой таймер — у меня еще булочки в духовке.
— Знаете, вы просто искусительница! Но я ведь я всегда могу отодвинуть поднос, не так ли?
— Позвольте заметить, вы вовсе не кажетесь мне…
— Не стесняйтесь, говорите. Полной? Ну, может быть. Но лишний вес определенно присутствует.
— Хорошо, немного есть, но, должна сказать, вы, вы все, очень привлекательные женщины. Глядя на вас, никогда бы не поверила, что вы закончили колледж — сколько? — сорок лет назад?
— Спасибо. — Феб опустилась на диван, лицом к окну, вид за которым все еще скрывал туман. Фейт устроилась рядом, поставив поднос на низкий столик, взяла печенье и откусила. Шоколад был мягкий и теплый. Восхитительно. Феб, похоже, придерживалась того же мнения.
— Ммм, вкуснотища! Знаете, я ела все подряд, пока не вышла замуж. В колледже только Мэгги беспокоилась из-за калорий. Конечно, я маленькая, поэтому каждая лишняя унция сразу бросается в глаза. Ценить пищу по-настоящему я начала позднее. А сейчас садиться на диету уже ни к чему. Каждый день я вижу перед собой двух худющих красавиц, которые могут рекламировать все, что угодно.
— Ваши дочери?
— Ага, близняшки. Папино сокровище. Мое тоже… было, пока «мамочка» не сменилась на «мать», а в голосе не стали проскакивать уничижительные нотки.
— Держитесь. Подростковые годы нелегкое испытание для каждой матери. Да и для дочери. Я знаю. Думаю, моя — ей сейчас восемь — тоже начнет бунтовать лет в двенадцать. А еще есть сын…