Что там происходит?
Взволнованный, он пошел проверить плоские баржи, просто чтобы успокоиться, убедиться что все на месте. Массы скрученных рабов, тяжко дыша, плотно сидели в круглых загонах. Так тесно, что едва бы смогли шевельнуть рукой. Сколько их было? Тысяча? Две? Здесь царило отчаяние и ненависть побежденных, да одуряющая вонь.
Охранные тут же подскочили навстречу, метнулись, как скех на добычу. Но, признав элитара, склонили головы.
Похвалив за осторожность, Тотай-Тору потребовал чаще поливать рабов деревянными ведрами. Благо, воды полно. Они все нужны ему бодрыми, а не издыхающими от жажды.
Все как будто тихо. Как будто хорошо… Но сердце было неспокойно. А может, то была цнбр, что чувствовала пока недостижимое?
Вернувшись в шатер, Тотай медленно растянулся на двойной дромовой коже, расслабил мускулы и тихо заглянул в себя. Его душа, его мягкая внутренняя цнбр тут же ответила, скользнув теплом по нервам и жилам. Она существовала здесь, в глубине его тела, как второй мир – помогая чувствовать клан, помогая ненавидеть и побеждать врагов. Тихая в дневной жизни, мудрая и чуткая – в ночной. Незаметная, но незаменимая. Он спросил молча, не то себя, не то ее – «что там?», и перед глазами снова пронеслись медленные воды и темная щеточка леса вдали. Неясная тревога поднялась из глубины, заполняя его грудь. Ей было тревожно, его траве. Но она чувствовала его беспокойство, знала его нужду расслабиться. Будто легкой волной прокатило сверху донизу тело, вымывая, вычищая беспокойство. Это был не настоящий та-атсин, для настоящего нужна своя пещера. Но все же, Атсинбирг легко смогла успокоить его. Тотай-Тору уснул нервным, острым сном без сновидений, словно провалился в омут…
* * *
Топот быстрых лап дрома – вот что его разбудило. Поднявшись и плеснув воды на глаза, он выглянул из шатра. Было почти светло. Молодой воин уже спешился и быстро подходил к стоянке. «Хвост» рудвана плясал за его нашлемником от скорого шага, щеточка перьев по верхнему краю латнира была черной. По цвету «хвоста» было ясно, что это гонец Круга Эгиббардов. Интересно, что за новости потребовали такой спешки?
Тотай вышел, оправляясь и оглядываясь. Его дромаруги уже стояли в готовности, с надетыми оружейными перевязями, в наручах. Похоже, не только он волновался ночью. На помятых жестких лицах за внешней суровостью проглядывали вопросы в глазах. Воды Эрны за их спинами были так же сумрачны в эту рань, будто не вода, а гладкий свинец…
Рудван четким шагом подошел к Тотай-Тору и звонко ударил наручем в нагрудный латнирный щит, который у него был черного, кх'отрового цвета: