Помню два забавных эпизода из наших совместных поездок.
Август. Утро. Кони неторопливо ступают по мягкой лесной дороге, взмахивают гривами, отфыркиваются, отгоняя мошку. Едем с Марком рядом, чуть впереди, а за нами — ординарец и Петя Истратов.
По просветам между стволами деревьев чувствуется близость опушки. Дорога поворачивает, деревья стремительно расступаются, в лицо дует ветер. Впереди поле. По этому полю навстречу нам идут человек двадцать косарей. Лезвия литовок так и сияют.
— Это кто? — интересуется Марк.
— Кто их знает, — лукавлю я. — Спросим...
Подъезжаем. Крестьяне улыбаются, останавливаются, снимают шапки, здороваются.
[206]
— Куда собрались, граждане? — обращается к ним Марк.
Крестьяне поглядывают на меня и на ординарца. Все они из Милевичей, нас хорошо знают, а Марка видят впервые.
Я сижу в седле с равнодушным лицом.
— Да вот, косить... — говорит один из косарей. — Время-то не ждет.
— На кого же косите? На себя, что ли? — спрашивает Марк.
— Зачем на себя? — удивляется косарь. — На государство.
— На государство? На какое же это государство?
— Как на какое, милый человек? На свое, стало быть. На Советскую власть.
— Вот оно что! А где у вас Советская власть?
Косарь щурит глаз, голос его полон тихого ехидства:
— Как же ты не знаешь, милый человек? Да ведь наша Советская власть рядом с тобой на коне сидит!
Все хохочут. Ординарец отворачивается и пригибается к луке седла.
Теперь настает и моя очередь.
— Видишь ли, чтоб коней кормить — сено нужно, — доверительно, как большую новость, сообщаю Марку. — А коней у нас только на центральной базе около пятидесяти. Вот народ и косит. Штабу, понимаешь, самому некогда...
Прощаемся с крестьянами, едем дальше.
— Купил? — полусердито спрашивает Марк. — Доволен?
— Ты это о чем? О сене? Так ведь коней действительно надо кормить...
— Ну ладно, ладно! — хохочет Марк. — Будет!
Или такая сцена.
Встречаются нам с Марком плачущая женщина и насупленный дядька.
Женщина, завидев меня, всхлипывает, бросается чуть ли не под копыта коня, цепляется за узду:
— Товарищ командир! До вас я! До вас! Рассудите!
— Что случилось? Успокойтесь, пожалуйста.
— Как же мне, с двумя малыми, успокоиться?! О, господи боже ж мой! Товарищ командир! Срам-то! Срам-то!
[207]
Насупленный дядька стоит в сторонке, помалкивает.
Надо спешиться.
Ординарец уводит коней.
Присаживаемся на кочки.
— В чем дело? Рассказывай.
Женщина, не глядя на дядьку, утирает слезы с измученного, когда-то миловидного лица, с надрывом говорит:
— Разводиться он со мной надумал, товарищ командир!.. Молодую нашел!.. А двоих детей куда?