— А ты, дядя, остер на язык.
— Зол я, вот и остер!.. Думаешь, легко это — в избе возле печки сидеть, когда гад половину России отхватил? Видать, ты не пробовал этого, товарищ! А я спробовал. И мочи больше нету. И коли уж вы пришли, — вот
[74]
мой сказ — берите меня к себе. С жинкой и ребятишками. Места я здешние наскрозь знаю и людей знаю вокруг. Пригожусь. А двор... Пропади он пропадом — двор! Под чужой пятой все едино и на том дворе не жизнь!
Все, что я знал о Пришкеле, и все, что сейчас видел и слышал, говорило: Илья Васильевич как раз тот человек, какой нам нужен, а вернее — просто необходим.
Никаких сомнений у меня не было. Наоборот, Пришкель сразу подкупал, располагал к себе. И уже одно то, что он хотел идти к партизанам со всей семьей, убеждало — правдив человек и действительно себя не пожалеет.
Однако бойцы в отряде Линькова имелись, а вот нужных людей в окрестных деревнях и селах было маловато...
— Ну а если бы мы не взяли вас в отряд?..
Илья Васильевич растерянно заморгал.
— Это — как же? — пробормотал он. — Не достоин, значит?
Я тронул его за плечо:
— Достойны. Верю, что достойны!
— В чем тогда дело?
— Вот это — особый разговор... Нам, понимаете, очень нужны преданные люди, которые могут давать сведения о гитлеровцах, информировать о войсках противника, об их переброске, о замыслах немецких комендатур. Если, к примеру, вы уйдете в отряд — придется покинуть деревню. Так? А зачем ее покидать? Понимаете?
— Так, так, — живо откликнулся Илья Васильевич. — Догадываюсь...
— Вы, на мой взгляд, можете свободно ездить по населенным пунктам, в которых размещаются немцы, якобы по делам или там в гости. Слушать, что говорят. Приглядываться к людям...
— Так, так... Понимаю!
— А мы будем держать с вами постоянную связь. Заходить к вам или вызывать в лес, беседовать.
— Понимаю, понимаю... Разведывать, значит.
— Да. Разведывать. Но помните — никто не должен знать о ваших делах.
— Это само собой.
Пришкель снова повеселел.
— А как насчет оружия? — спросил он. — Оружие-то дадите? На всякий случай?
— Надо будет — дадим. Не это сейчас главное. Лю-
[75]
дей надо искать. Настоящих. Наших. И выведывать, что немцы предпринимать думают.
— Понимаю. Говорите, что надо, все сделаю! А ко мне в любой день милости прошу! Потому — немца в деревне нету, а мы народ не пугливый. Заходьте!
— Зайдем. Значит, договорились?
— А договорились же! Все сполню! И — не подведу. Не такой человек, если доверено...
Он был взволнован и тронут.
Я снова предупредил Пришкеля, что говорить о наших связях никому не следует, и просил в ближайшее время сообщить, кому, на его взгляд, можно довериться.