Зато Никос, родившийся уже в этой самой коммунистической Чехословакии, окончил там школу, где изучение русского языка было обязательным. Мало того, он женился на Инес – немецкой девушке из ГДР, тоже выучившей русский в школьные годы.
То, что эта семья поселилась на острове, и мы потом познакомились, оказалось для меня сущим благом.
Помимо того, что это чрезвычайно доброжелательные, гостеприимные люди, две их маленькие девочки допускали меня принять участие в своих играх. И я отводил душу, ибо сам в таких случаях резвлюсь, как ребёнок. Но самое главное, я получил возможность расслабиться, говорить на родном языке. Правда, Никос с Инес к тому времени говорили по–русски уже с трудом, многое подзабыли.
Мои размышления прервались, потому что дверь кабинета отворилась. Оттуда вышел пациент. За ним на пороге возник Никос в белом халате с марлевой маской на тесёмочках, прикрывающей рот.
Жестом он пригласил в кабинет следующего страждущего. Не заметил меня.
Я вскочил. От волнения почему‑то крикнул:
— Салам алейкум!
Никос пригляделся, кинулся ко мне, обнял, затащил в залитый солнечным светом кабинет.
Скутер тянет за собою
пенный след.
Жалко, что таких обоев
в мире нет.
У меня бы во всю стену
шли бы скутера,
за собой тянули пену
с самого утра.
На стене второй, красиво
избочась,
шли бы яхты вдоль залива
всякий час.
На стене на третьей просто –
синий окоём,
и под солнцем виден остров
с маяком.
А стены четвёртой нету,
там окно.
За которым вплоть до лета
снег, темно…
Я ехал в автобусе «зайцем». В стеклянном, чистейшем автобусе фирмы «Мерседес». Признаюсь тебе, очень трусил попасться…
Ведь предчувствовал, что моей пятидесятидрахмовой монеты на билет не хватит, и всё‑таки постеснялся попросить денег у Никоса. Тем более при всей искренней радости нашей короткой встречи между двумя пациентами он с первых минут начал как‑то странно приглядываться ко мне.
Тогда, девять лет назад, прежде чем впервые пригласить в гости, познакомить с семьёй, он подобным же образом поглядывал на меня, вроде бы взвешивая – а не станет ли этот явившийся из России одинокий человек ухлёстывать за его Инес? Когда он нас всё‑таки познакомил, и я увидел, какая Инес замечательная, какие чудесные у них девочки, я понял, что ему есть чем дорожить пуще собственной жизни. Но сейчас? Почему он так пристально посматривал на меня, будто хотел и не решался что‑то сказать?
На мои расспросы Никос ответил: всё благополучно, все живы–здоровы.
Сказал, что знает, где находится вилла Диаманди, ежедневно проезжает мимо на работу и с работы, ибо живёт теперь не в городе, а снимает верхний этаж пустующего дома на холме близ залива Кукинарес.