Я почувствовал себя мальчиком в сказке.
Вошла невеста, принесла и поставила на письменный стол у окна поднос с кофе, двумя рюмками и бутылкой «Мартини». За ней появилась Кула, держа в обеих руках большую вазу, наполненную домашними пирожными.
«Сейчас начнут говорить о своих болезнях, – уныло подумал я. – Кула за эти годы здоровее не стала, состарилась, сделалась совсем низенькой. А невеста наверняка страдает мигренями, плохое кровоснабжение. Недаром так красится…»
Но Дмитрос что‑то строго сказал им, и они вышли, закрыв за собой дверь. Меня же широким жестом пригласил сесть к столу.
А теперь ты будешь смеяться надо мной. И над Дмитросом тоже. Он достал в одном из ящиков стола какую‑то потрёпанную карту и расстелил её передо мной. Это оказалась карта острова. Затем извлёк из другого ящика разноцветную жестяную коробочку, предназначенную когда‑то, как я понял по рисункам на ней, для запчастей к швейной машинке «Зингер». Вытряхнул оттуда на карту две монеты. Даже на мой непрофессиональный взгляд было сразу видно, что они золотые.
Можешь как угодно издеваться, я всё‑таки честно расскажу, о чём пошёл разговор между нами, двумя взрослыми балбесами…
Впрочем, ты, наверное, уже догадалась.
Да, хотя Дмитрос говорил на английском языке, я понял, что он предлагает присоединиться к нему в поиске кладов. Он утверждал, что на северной, до сих пор необитаемой стороне острова, имеется много глубоких, извилистых бухт, где от непогод и погони с античных времён скрывались корабли пиратов. Они якобы создавали там, в пещерах среди скал свои базы, прятали награбленные сокровища.
Я слушал его, чуть ли не разинув рот. Пираты, пещеры, золото – словно рывком вбросило в мир детства, в до сих пор любимейшую книгу «Остров сокровищ».
Водя пальцем по карте, Дмитрос втолковывал, что уже несколько лет занимается поисками, после того как узнал от начальника портовой полиции Манолиса о поимке группы американских и английских яхтсменов, высадившихся на северную сторону с миноискателем и прочей современной аппаратурой для кладоискательства. Согласно греческим законам, занятие это для иностранцев, не археологов, запрещено. Тем более запрещён вывоз найденного.
— Мы не археологи, – заметил я.
— Манолис – мой друг, – Дмитрос пренебрежительно махнул рукой.
Указал на монеты. Пояснил, что подобрал их прошлой осенью после шторма в одной из бухт. Что, по его убеждению, это золото с какого‑то лежащего на дне галеона, а настоящие клады находятся на берегу, но там отвесные скалы.
— Лес на них есть?
— Охи, – ответил Дмитрос по–гречески. – Нет.