Наши считали, что село Ивановка под Изяславом занято фашистами. А когда разведчики пришли туда, выяснилось, что немцы уже отступили в Клембовку. Ушли они недавно, часа четыре назад, забрав свои пожитки и захватив из домов местных жителей все, что могли унести.
— Даже подушки и те отобрали, — сказала хозяйка хаты, в которой разведчики решили переночевать.
В хате было холодно, сквозь замерзшие стекла едва просачивался свет. С подоконника свешивалась в бутылку тряпочка, чтобы вода не стекала на пол. Но воды не было, на подоконнике тоже поблескивал лед.
— Топор в доме найдется? — спросил Картошкин.
— Вон там, в чулане, поищите. Если немцы не унесли.
Картошкин ушел и минут через двадцать вернулся с охапкой дров — где-то отыскал две сухие жерди. Вскоре в печи весело затрещало пламя, Улитовский отдал хозяйке весь их суточный паек: консервы, концентраты, хлеб, и хозяйка захлопотала у печи, гремя чугуном, ухватом, кастрюлями. Девочка путалась у нее под ногами, держась за юбку матери и испуганно поглядывая на разведчиков.
— Вот ведь как прилепилась, — вздохнула хозяйка, отстраняя девочку. — Не понимает еще, что вы наши.
— Отец-то ее где? — спросил Улитовский.
— Откуда мне знать? Где-то на войне. Может, вот так же, как и вы, мыкается, а может, уже и убитый, — женщина всхлипнула, девочка, окончательно испугавшись, заплакала. И даже, увидев на ладони Володи сахар, не перестала плакать.
— Бери же, — предлагал Володя.
— Не понимает она, что это такое, — сказала мать. — Не видывала еще сахару-то.
Взяв кусочек, мать сунула его девочке в рот и ласково сказала:
— На вот, пососи. Это нака.
Девочка умолкла, потом на лице ее появилось недоумение, и вдруг не высохшие от слез глазенки блеснули радостно и удивленно. Она схватила с Володиной ладони оставшиеся два кусочка сахару и спряталась за мать.
— А у меня еще вот что есть, — сказал Володя, доставая пачку галет.
Галет она, наверное, тоже не видывала, но догадалась, что это хлеб. Робко подошла к Володе, взяла пачку.
— Теперь скажи, как тебя зовут.
— Оля.
Тем временем Картошкин где-то раздобыл две охапки сена, расстелил на полу. В хате стало совсем тепло. Володя развалился на сене и вскоре уснул, так и не дождавшись ужина.
Проснулся он рано, сквозь оттаявшее окно едва начинал брезжить рассвет. Рядом храпели Улитовский и Картошкин. На столе стояла алюминиевая миска и лежал ломоть хлеба — Володя догадался, что это ему оставили ужин. Сразу захотелось есть. Он тихонько встал, сел за стол и начал есть. И только теперь заметил, что с печи за ним внимательно наблюдает девочка.