— Конечно. Проходите в кабинет. — Мейси посторонилась, впуская Дорин Бил.
— Ничего, если я оставлю коляску под дверью?
— Уверена, все будет в порядке, миссис Бил. Признаться, я никогда не видела детей в этом районе, но, думаю, ничего не случится. Пройдемте в кабинет.
Мейси улыбнулась малышу, спрятавшему личико в складки маминого пальто, а затем младенцу, который, подражая брату, прижался к намокшему под дождем материнскому рукаву.
Придвинув гостье стул, Мейси вынула из стола несколько простых листов бумаги и вместе с банкой цветных карандашей положила на пол.
— Держи. Нарисуй мне поезд. — Мейси снова улыбнулась малышу с копной белокурых, как у эльфа, волос, и тот посмотрел на маму.
— Давай, Бобби, нарисуй красивый поезд.
Теперь, когда удалось занять одного ребенка, а второй начинал засыпать на руках у матери, Мейси улыбнулась Дорин:
— Итак, миссис Бил, чем могу помочь? Что-то не так с Билли?
На бледном лице женщины ярко горели глаза. Когда она силилась сдержать слезы, Мейси заметила, как у нее на висках вздулись синеватые вены.
— О, миссис Бил, что такое? Что стряслось?
Подавшись вперед, Мейси обошла стол и положила руку на плечо гостьи. Дитя на руках захныкало, а мальчик прекратил рисовать и словно прилип к полу, держа большой палец во рту. Его глаза наполнились слезами, а выражение лица зеркально повторяло мамино.
Успокоившись, Дорин Бил обернулась к сыну с улыбкой:
— Давай, малыш Бобби, нарисуй папе картинку!
Поднявшись со стула, она кивком позвала Мейси к окну.
— Маленькие шпионы, — зашептала Дорин. — Все дело в Билли, мисс Доббс. Я подумала, может, вы скажете, что с ним.
— Я сделаю все… — начала Мейси, но ее тут же перебила миссис Бил, явно желавшая излить горе:
— Видите ли, мой Билли был совсем как вы. Спокойный такой, степенный. Даже после войны, когда мы только стали встречаться, — молодые еще были, конечно, — но даже после всего пережитого он всегда был такой, знаете, искренний. Как я уже сказала, не ругался никогда, не кричал. — Дорин повернулась, перекладывая ребенка с руки на руку. — А в последнее время, за несколько месяцев, наверно, все изменилось. Нога опять не дает ему покоя — она никогда и не заживала, — а теперь он весь просто измучился. Знаете, как может изводить ноющая боль?
Мейси молча кивнула. Дорин Бил вынула из кармана невзрачного коричневого пальто носовой платок и смахнула с кончика носа капельки влаги. Она шмыгнула носом и снова вытерлась.
— Билли всюду успевает: и по дому поможет, и с детьми поиграет. Он как пчелка, с работы — домой, из дома — на работу, а еще на нашем участке овощи выращивает. Едва перекусить успевает. А иногда приходит и падает как свинцовый, и даже лицо у него такое серое делается. Я же понимаю, что это все нога. И еще воспоминания.