— Да, осталось самое сложное, — вздыхаю я. Мое самолюбие по-настоящему уязвлено. — Время идет, Брэд. У меня есть всего месяц, чтобы влюбиться.
— Слушай, я уже об этом подумал. Ты ведь любишь Остин, правда? Смотри, ведь это вполне можно назвать «любовью, за которую можно и умереть». Ведь именно об этом говорила твоя мама.
Я смотрю на дочь, за которую не задумываясь отдала бы жизнь. Если я соглашусь, то получу конверт с номером семнадцать, потом выкуплю мамин дом, и все цели будут достигнуты в срок. Мы с Остин получим наследство и будем чувствовать себя в безопасности.
Я открываю рот, чтобы сказать «да», но меня останавливает возникший перед глазами образ четырнадцатилетней девочки с грустными глазами, опечаленной, что я предала ее давнюю мечту. Я слышу голос мамы: «В вопросах любви нельзя идти на компромисс».
Я беру Брэда за руку:
— Спасибо за доверие, Мидар.
— Нет, я только хотел…
— Я знаю. Ты только хотел помочь. Я ценю, но должна в любом случае выполнить все пункты жизненного плана, сколько бы это ни заняло времени. И дело тут не в наследстве. Я не имею права расстроить маму — или ту девочку, которой когда-то была. — Я целую Остин в лобик. — Мы прекрасно проживем и без миллионов.
Мэри ставит на стол, накрытый маминой любимой скатертью, серебряное блюдо со светло-коричневой лазаньей.
Кэтрин зажигает свечи, я выключаю электрическое освещение, и в комнату сразу проникает лавандовый свет приближающейся грозы. Если бы за столом сидела мама, она непременно всплеснула бы руками и сказала: «Милая моя, как это чудесно!»
Мое сердце наполняет гордость и одновременно тоска от потери самого близкого человека.
Раскаты грома выводят меня из задумчивости, через секунду дождь уже барабанит в оконные стекла, посаженный мамой дуб яростно раскачивается из стороны в сторону.
— Ужин готов, — громко объявляю я и оглядываю близких и родных мне людей. Они любили маму и меня, поэтому и собрались сегодня в ее доме. Джей помогает сесть Шелли и целует ее в затылок. Шелли оглядывается и краснеет, понимая, что я заметила это мимолетное проявление нежности. Я подмигиваю ей в знак одобрения. Кэрри и ее семья занимают противоположную сторону стола, дети шумно спорят, кто сядет рядом с Зои. Брэд и Дженна занимают места рядом с Шелли и оживленно обсуждают перелет. Я беру за руку отца и веду его к месту во главе стола — месту, принадлежащему ему по праву. Мэри и Дэвид устраиваются рядом с Джоадом, по правую руку от которого лежит на руках у тетушки Кэтрин моя любимая дочь Остин. Я слышу, как брат предлагает жене подержать малышку, чтобы спокойно поесть, но та наотрез отказывается. Наши с Кэтрин взгляды встречаются — взгляды двух таких разных женщин, влюбленных в одного маленького человека.