Когда все, наконец, рассаживаются, я занимаю место в торце стола напротив отца.
— Я хотела бы произнести тост, — встаю я и поднимаю бокал вина. — За Элизабет Боулингер, за удивительную женщину, которая для кого-то из нас была мамой… — Горло сдавливает, и я замолкаю.
— Для кого-то другом, — продолжает Дэвид, кивая мне с улыбкой.
— Для кого-то любимой, — добавляет Джон. По лицу видно, что его переполняют эмоции.
— Для кого-то боссом. — Это вступает Кэтрин. Мы все смеемся.
— Трое из присутствующих будут называть ее бабушкой, — заканчивает Джей.
Я смотрю на Эмму, Тревора и Остин.
— За Элизабет, — говорю я, — за удивительную женщину, так много значившую для всех нас.
Мы шумно чокаемся, и в этот момент раздается звонок в дверь.
Тревор сползает со стула и бежит за Райли в холл.
— Кто бы там ни был, скажи, мы ужинаем, — подает голос Джоад.
— Верно, — кивает Кэтрин, поглядывая на спящую у нее на руках Остин. — Остин не любит, когда ее беспокоят за едой.
Когда в столовую возвращается Тревор, мы передаем тарелки и раскладываем еду. Я кладу салат Зои и смотрю на племянника:
— Кто это был, дорогой?
— Какой-то доктор. Я сказал, чтобы он уходил.
— Доктор Мойер? — интересуется Джей.
— Угу. — Тревор уже занят хлебной палочкой.
Джей вытягивает шею и смотрит в окно.
— Неужели Герберт пришел? — Он выскакивает из-за стола, едва не уронив стул, и поворачивается ко мне:
— Ты его приглашала?
— Нет, — отвечаю я, откладывая салфетку. — У нас достаточно еды, вполне можем пригласить еще одного человека. Сиди, Джей, я его догоню.
Все двадцать секунд, что мне потребовалось дойти до входной двери, мои мысли путаются и разбегаются в разные стороны. Бог мой, Герберт вернулся в тот день, когда должна была состояться наша свадьба. Неужели мама подает мне знак? Видимо, ей не понравилось, что мы с Остин собираемся вдвоем преодолевать все жизненные трудности. Она решила дать ему еще один шанс? Возможно, на этот раз я смогу ощутить магическое очарование этих отношений.
Стоило открыть дверь, порыв ветра едва не сбивает меня с ног. Издалека слышится перезвон маминых любимых музыкальных подвесок. Я оглядываю пустое крыльцо, стараясь удержать вставшие дыбом волосы. Куда же он делся? Колючие струи дождя врезаются в лицо, но я продолжаю вглядываться в даль. Никого. Я решаю вернуться в дом, и в этот момент замечаю его. Он переходит дорогу под большим черным зонтом.
— Герберт!
Мужчина поворачивается, и теперь я могу отчетливо разглядеть плащ «Бёрберри» и зажатый в руке букет цветов.
От неожиданности я прикрываю рот ладонью и, не раздумывая, сбегаю с крыльца ему навстречу. Он идет ко мне и смеется. Моя шелковая блузка мгновенно намокает, но мне сейчас не до этого. Я подхожу к нему так близко, что вижу каждую точку на его подбородке, а он поднимает зонт, чтобы укрыть меня от дождя.