— Я не верю. Элизабет не могла лишить тебя наследства. В конце, когда ты достигнешь всех целей, тебя ждет награда. Попомни мои слова.
С сомнением качаю головой:
— Я так не думаю. Да и Брэд тоже.
— Постараюсь все выяснить. Значит, ты до сих пор не получила ни цента?
— Нет, и у нас нет времени для выяснения. Я должна все выполнить к следующему сентябрю.
У Эндрю отвисает челюсть.
— К следующему сентябрю?
— Да. — С трудом вдыхаю воздух. — Итак, я хочу знать, как ты к этому относишься?
— Как отношусь? Да ерунда это какая-то! — Он пересаживается так, чтобы видеть мое лицо. — Милая, ты должна делать то, что считаешь нужным сама, а не твоя мама. Слава богу, мы не были знакомы, когда тебе было четырнадцать и ты хотела быть учительницей и иметь детей. — Он вскидывает брови и усмехается. — Я знаю тебя сегодняшнюю, состоявшуюся молодую женщину, или, точнее сказать, такой ты будешь, когда займешь соответствующую должность. — Проводит пальцем по моей щеке. — Я вижу уверенную в себе женщину, которая любит комфортную жизнь без всяких проблем и детей. Женщину сильную и успешную, никому не позволяющую собой манипулировать, даже покойной матери. — Его рука ложится мне на бедро. — Так скажи мне, малыш? Кто прав, твоя мама или я?
Чувствую, как горят щеки, но пристальный взгляд Эндрю словно гипнотизирует меня. Если я отвечу искренне, то потеряю Эндрю. В голове громко звучит мамин голос, будто слова сыплются на меня откуда-то сверху: «Когда внезапно тебя охватит страх, вспомни о том, что ты умеешь быть стойкой, и стряхни его с себя, будь такой, какой я тебя знала».
— Мама, — шепчу я.
— Господи Исусе.
Слезы заливают мое лицо, и я тщетно пытаюсь утереть их рукой.
— Я съеду на следующей неделе.
Поднимаюсь, но Эндрю удерживает меня за руку:
— Ты говоришь, это единственный способ получить наследство? Других вариантов нет?
— Да, именно это я и говорю.
— О какой сумме идет речь? Пять, шесть миллионов?
Он сейчас говорит о моем наследстве? Меня шокирует его вопрос, впрочем, я же сама прошу его быть моим партнером в этом предприятии. Наверное, он имеет право знать.
— Да, где-то так. Точно я буду знать, только когда получу конверт.
По непонятной мне самой причине решаю умолчать об огромных суммах, полученных братьями.
— Черт! — громко восклицает Эндрю.
Киваю и вытираю нос рукой.
— Черт! — повторяет он, сжимая кулаки. — Ладно, черт возьми, если уж это единственный способ, мы должны все сделать.
Открываю рот от удивления:
— Ты… ты поможешь мне?
Эндрю пожимает плечами:
— Разве у меня есть выбор?
Ответ Эндрю меня поражает, поскольку он единственный персонаж в этой пьесе, у которого действительно есть выбор. В душе зарождается неприятное ощущение, но я решительно подавляю его, в надежде, что моя интуиция ошибается. Эндрю готов мне помогать! У нас будет семья! Впервые в жизни он поставил мои интересы выше собственных. Зачем сейчас разбирать истинные причины такого поступка?