Надо предупредить доктора о грузе, который предстоит транспортировать, пусть изучает на досуге всю доступную информацию. Да и о маршах рассказать. Когда мы везли их в первый раз, Нестор был в шоке из-за того, что не смог спасти ни одну. Во второй раз из десяти выжила одна. Бедный док чуть не запил с горя.
Выйдя с мостика, отправился в медотсек. Но, не пройдя и половины пути, с удивлением втянул воздух: умопомрачительно пахло свежими ванильными сухариками. Потряс головой. Понюхал снова. На яхте просто не может быть таких запахов! Проблему питания мы решили давно и однозначно — биосинтезатор пищи. Ни забот тебе, ни хлопот. Тридцать тысяч программ позволяют разнообразить меню в любых вариантах и на любой вкус. Пища, конечно не натуральная, но вполне съедобная, а временами даже вкусная. Но такой программы в синтезаторе точно не было. За много лет мы перепробовали всё и вся. И уж сухарики я бы запомнил. В детстве матушка частенько делала вечерами горячее какао и целое блюдо ароматных хрустящих ванильных вкусностей. Мы сидели на кухне, грызли сухарики, попивали какао и говорили обо всём на свете. Но это было давно и дома…
На космической грузовой же яхте этого запаха быть не должно! Ему просто неоткуда здесь взяться…
* * *
После пожарной тревоги, в экстренном порядке объявленной мною и продублированной всеми службами, осталось чувство недоумения. Каждый член экипажа чётко знал свой участок работ, и проверка на возможные очаги возгорания не выявила никаких нарушений. Странно. Ветеринар по тревоге не явилась и о состоянии дел в санблоке не доложила. А вот это уже похоже на саботаж…. Мне даже в голову не пришло, что она о чём-то может просто не знать.
Дверь в её каюту была не заперта. Заглянул… Пусто. Кабинет… Пусто. Но проклятый запах ванили усилился. Может, она притащила на борт новый дезинфицирующий газ или специальный раствор? Животных в процессе перевозки не усыпляют и не погружают в анабиоз, поэтому их приходится не только кормить, но и убирать за ними продукты жизнедеятельности. Именно для этих работ мы и держали на яхте биороботов. Надо предупредить Лисисайю, чтобы сменила отдушку растворов…
Но то, что я увидел в операционной, повергло меня в шок. Наша доктор, одетая в обтягивающие брючки и майку, в наушниках и опять со своим растрёпанным гнездом из волос на голове, что-то делала на операционном столе. Присмотрелся. Режет скальпелем, мелкими кусочками сдобную булку. Наушники мешали меня услышать, поэтому моё появление осталось незамеченным. Двигаясь в такт музыке и что-то мурлыча себе под нос, доктор открыла шкаф — сухожар (Нестор два года доказывал мне, что есть категория микроорганизмов, гибнущих только при температурах свыше трёхсот градусов — пришлось купить), и достала оттуда полную тарелку одуряюще пахнущих ванилью сухариков. Ярость затопила моё сознание всепоглощающей волной. Сухарики мы, значит, делаем? Нам, значит, на всё и на всех наплевать? Ну, всё! Моё терпение закончилось. Подскочив к столу, смахнул тарелку, булочки, кружку (всеблагая Сайке, в кружке какао), схватил за плечи эту дуру: