О чем просить безумную Кеннике?
О том, чтобы она и вправду связала нить моей жизни с нитью Янгхаара Каапо.
Тогда, пусть бы и в гневе, он не тронет меня.
Еще о тому, чтобы гнев этот был недолгим… чтобы чудо случилось… чтобы мой муж простил меня… чтобы он и вправду стал мужем… о семье, которая настоящая… о детях… и доме… о том, чтобы жить в любви и согласии… разве это много?
— Немного, — согласилась кормилица.
Неужели я говорила вслух? Или и вправду из синих глаз толстухи на меня смотрела безумная пряха? А если так, то… исполнит ли она просьбу?
— Всему свое время, — моих губ коснулся палец. — Помолчи.
И я замолчала.
Мысли текли неторопливо, как наша река в середине лета.
Каков он, мой будущий муж?
Стар?
Не старше отца.
Похож ли на него? Наверное… или на моих братьев… Красив ли? Про Олли говорят, что он красавец. И еще про нашего конюха, которого отец в прошлом году самолично порол и шкуру едва не спустил. А потом велел жениться… у конюха были кучерявые волосы и гладкая борода, которую он салил, укладывая волос к волосу.
…борода, наверное, колется…
…и если он курит, то как у отца, пропахнет дымом.
…не расчихаться бы…
…и правду ли говорят про то, что его с ног до головы черный волчий волос покрывает? И если так, то от Янгара, наверное, псиной пахнет… и волос жестким будет… или нет?
Смешно, об этом ли стоит печалиться… но меня вдруг одолело любопытство. Я лежала, пытаясь представить себе того, кого все равно увижу через несколько часов. Но перед глазами вновь и вновь вставал Ерхо Ину.
И плеть в его руке.
— Не бойся, дитя, — сказала кормилица. — Никогда и ничего не бойся.
Я не умею не бояться, но постараюсь.
Усилием воли отбросив ненужные мысли, я просто лежала, позволяя разрисовывать тело. Кормилица растирала и смешивала краски. На коже моей расцветали узоры, рассказывая историю моей жизни.
Прошлое.
Настоящее.
И немного будущего.
Вот только прочесть эти узоры могли лишь те, кто посвятил себя Кеннике… пройдет немного времени и краски сменят цвета, как меняется человек. И попробуй угадай наперед, каким богам вручила судьбу безумная старуха.
Кто будет стоять за моими плечами в эту ночь?
— Вот и все, дитя, — кормилица поднесла к моим губам чашу, где молоко смешалось с вином. — Выпей… и ничего не бойся. Богиня защитит.
— Спасибо.
Вино было на травах, и последнее, что я запомнила — то, как меня подхватывают на руки и несут, баюкая…
Куда?
Какая разница…