Алекс поднял череп, чувствуя его непомерную тяжесть, но с легкостью управляясь с нею. Он пересек двор и, пнув котел, расколол пополам. Обе половины изнутри заросли жиром и сажей, к ним прикипела кабанья щетина, и казалось, будто бы подбит котел Эгира звериной шкурой.
Змей поворачивался за Алексом, но и не думал препятствовать.
— Локи сказал им правду. И его привязали к камню кишками собственного сына. Змеиный яд лился ему на грудь, прожигая сердце… выжег. И в час Рагнарека на мачту Нагльфара подняли черный щит.
Котел ломался легко, а вот череп, ухмыляющийся огромный череп, выдержал удар, не подумав рассыпаться пылью. Трещин и тех не появилось на желтоватой гладкой кости.
Алекс обошел двор в поисках камня.
— Тогда война началась…
Огромное тело преградило путь. Змеиная голова толкнула, опрокидывая наспину, но Алекс вскочил, правда лишь затем, чтобы оказаться перед зеркалом третьего глаза.
Он видел море, которое злилось и швыряло волну на волну, словно не понимало, что бьет себя же. Носился ветер, падал на клинки, разрезая себя до снегу. И белая труха спешила укрыть корабли.
Их было бессчетно.
Резные драконьи морды скалились. Смеялись бородатые люди, гремели оружием. И тени валькирий слетались на звон. Крылатые, они кружили, словно падальщики.
А потом проснулись вулканы, и языки яркой желтой лавы выплеснулись на дно морское. Золотое копье молнии разрезало тьму, и корабли столкнулись.
Они сминали друг друга, крушили ребра, ломали весла, разбрызгивая деревянную щепу. Кипящая вода заливала нутро, и люди орали, но крик их тонул в шуме боя.
Валькирии ныряли, вылавливали мертвецов и уносили их. Куда?
— Сюда, — ответил Змей, улыбаясь во всю пасть. — Сюда, мальчик.
В котел, который вечно был пуст, ведь одним кабаном, самым огромным, не накормить восемь сотен героев. Как не накормить и богов, чей голод изначально неутолим.
И крылатые возвращались. А кипящее море глотало корабли, спеша забрать свое. И вскоре остались лишь двое: черногривый дракон и драккар из белого ясеня.
Они кружили, два листа в круговороте омута. И касаясь друг друга, нежно, вскользь, дарили удары.
Алексу пришлось вцепиться в Змея, чтобы устоять на ногах.
Море выкипало. Обнажались зеленые гребни гор и ущелья, заполненные слизью. Громыхало лишенное солнца небо. Оно раскололось и выплеснуло огонь, который летел диким зверем, покрывая все и вся. Горели валькирии, падали в грязь и в грязи оставались. Немо орали мертвецы, превращаясь в жирный лиловый пепел.
И бурая кровь богов стояла над землей. Она долго не занималась, а потом вспыхнула разом, добавляя жара в раскаленный мир. Все, что было живым, умерло.