Все чужеземцы быстро убеждались, что голые чернокожие люди, населявшие эти места, не прощают обид. Тем, кто вел нечестный торг или похищал женщин (особенно падки на это были японцы, увозившие аборигенок на своих парусниках), приходилось туго. Туземцы сражались с отчаянной храбростью. Немало их гибло в стычках с хорошо вооруженным противником, но и те тоже несли потери. Много пришельцев осталось лежать на этой земле с зазубренным копьем в груди; не один корабль поспешно отчаливал от берега, бросив в пустынной бухте на произвол судьбы тела погибших членов команды. Жестокости творили не только завоеватели XVIII–XIX веков, актов насилия было достаточно и в нынешнем столетии…
Никто не горел желанием осесть на этой суровой, негостеприимной земле. На юге континента, в местах с мягким климатом, стремительно росли большие города, на травяных пастбищах белые поселенцы стали разводить коров и овец, сгоняя с благодатных земель аборигенов. Только в Арнемленде все оставалось по-прежнему. До коренных жителей никому не было дела. Это обстоятельство и позволило им здесь выжить — в отличие от многих других частей Австралии, — сохранив традиционный образ жизни. Собственно, у аборигенов не было возможности познакомиться с цивилизацией своих белых сограждан, поскольку прибывшие сюда белые люди преследовали отнюдь не цивилизаторские цели.
В 1931 году австралийская администрация, осознав наконец всю трагичность положения коренных жителей континента, объявила территорию Арнемленда резервацией. Отныне торговцы и старатели уже не могли бесконтрольно пользоваться доверчивостью «туземцев», а охотники на крокодилов — бить животных сколько душе угодно. На въезд в Арнемленд требовалось специальное разрешение, выдававшееся с большим разбором. Остатки племен нашли наконец убежище; здесь белые уже не могли беззастенчиво их эксплуатировать.
Арнемленд и сейчас остается зоной, закрытой для белых, за исключением лиц, непосредственно занимающихся оказанием помощи аборигенам. Эта работа ведется в поселениях, контролируемых государством и христианскими миссиями.
В Дарвине мы подали соответствующее прошение и получили разрешение на посещение Манингриды. Из всех поселений там скорее всего можно было рассчитывать найти мастеров, сохранивших преемственность с традициями предков. Департамент социальной помощи создал пост в Манингриде всего два года назад, так что влияние белых австралийцев не должно было сказаться очень сильно. Вдобавок это пока единственное поселение без миссионеров, ставящих перед собой задачу оторвать аборигенов от их племенных верований. Известно, что подобное воспитание неизбежно приводит к вырождению традиционного искусства, выполняющего среди прочих и ритуальные функции.