Кашин с обреченными видом проводил гостей в комнату, жестом пригласил садиться — и замер с открытым ртом, когда Ларькин, достав из сумки сработанный Ренатом прибор и развернув антенну другого, скорее всего на той же фирме сработанного агрегата, стал молча обходить квартиру по периметру. Жучками дружественные спецслужбы Сергея Вадимовича не обидели, хотя урожай, конечно, был не тот, что на казенной квартире. Два в одной комнате, один в другой и один на кухне. Ларькин все так же молча продемонстрировал их хозяину, а потом вернулся обратно в комнату и сел к стоявшему на стародавний мещанский манер в самой середине комнаты круглому столу.
— Мы, конечно, из ФСБ. Но не из местного, а из московского. И отдел, который мы представляем, называется ГРАС — группа по расследованию аномальных ситуаций. Так что если мы начнем задавать вам вопросы по поводу снежных людей, вы можете не сомневаться в том, что нас действительно интересуют именно снежные люди, а не ваши потенциальные связи с западными или с японскими уфологами.
Он еще раз достал удостоверение и дал его Кашину в руки. Кашин ознакомился. А потом — в первый раз за все время — открыл рот. Голос у него был не слишком приятного скрипучего тембра, высокий и немного режущий; впрочем, кто сказал, что кобольды обязаны говорить как Левитан.
— Вы только что продемонстрировали мне наличие в моей квартире ряда прослушивающих устройств. За что вам, конечно, большое спасибо. Потому что я до сих пор знал только про одно — про то, которое в этой комнате за шкафом. Обнаружил по чистой случайности и решил не трогать — все равно поставят новое. Вопрос не в этом. Если вы, обнаружив их и продемонстрировав их мне, начинаете разговор, ничего с ними предварительно не сделав, должен ли я это понимать так, что запись, которую, вероятно, ведут прослушивающие нас люди, никак не вступает в противоречие с вашими интересами?
Ничего себе, манера выражаться у инженеров с кафедры общей физики, подумала Ирина. Насколько она понимала, инженер на кафедре — это нечто вроде домашнего гуся. Птицей не назовешь, но зато, конечно, гораздо крупнее курицы. В смысле лаборанта. Если там у инженеров этакие замашки, как, интересно, изъясняются тамошние профессора?
— Именно так вы это и должны понимать, — в тон Кашину ответил Виталий. — Поскольку, если кто нас сейчас и прослушивает, то ничего кроме волнообразных шумов он не слышит. Благодаря вот этому нехитрому прибору.
И он показал Кашину ахмеровскую глушилку. Кашин оглядел глушилку с интересом.
— А почему я должен вам верить?