Характером лорд Норт, к счастью, отличался от короля: нрав у него был чудесный. Рассказывали, что из себя его выводил иногда только один человек — пьяный и глупый грум. Конюх так и не исправился, однако до самой смерти пробыл на службе у лорда. В 22 года тринадцать избирателей «гнилого местечка» Банбери, представителем которого Норт являлся до конца своей жизни, избрали его в палату общин. Первым министром он стал в 38 лет. Норт был неповоротлив, отличался слабым зрением, казалось, язык у него не помещается во рту, что делало его артикуляцию не вполне отчетливой. Образование он получил в Итоне и в Оксфорде, после чего отправился в трехгодичный «большой тур» по Европе. Он был знатоком древнегреческого языка и латыни, говорил на французском, немецком и итальянском языках, иногда украшал свои речи классическими аллюзиями, иностранными фразами и сдабривал их остроумными репликами.
Если Норту не удавалось избавиться от беспокойства, которое причиняла ему должность, то во время парламентских дебатов он просто дремал на скамье. Просил, чтобы Гренвиль подтолкнул его, когда разговор дойдет до нынешних времен. Как-то раз он открыл глаза, но оратор в этот момент упоминал событие 1688 года. «На сто лет раньше времени», — пробормотал он и снова сладко заснул. Эту привычку Норт принес и на заседания кабинета, где, если верить Чарльзу Джеймсу Фоксу, позднее служившему вместе с ним, «он был так далек от того, чтобы увлекать своими идеями других министров, что редко высказывал собственное мнение и большую часть времени предавался сну», что не способствовало формированию твердой коллективной политики.
Хотя Норт высказывался редко, убеждения у него были правые. Он голосовал за налог на сидр, за исключение Уилкса, за гербовый сбор и был против его отмены. Несмотря на то что теоретически он не хотел компромисса с Америкой, на практике он готов был прийти к примирению и охотно отменил бы все акты Тауншенда, если бы для этого не пришлось изменить матери-родине, которой «я желаю владеть колониями и брать налог с американцев». Хотя Норт не входил в группировку Бедфорда, он ей благоволил, иначе его не назначили бы первым министром. Скупой отец Норта дожил до 86 лет, он лишил сына наследства и ничем ему не помогал, пока не ослеп за два года до смерти. В результате Норт на протяжении всей своей политической жизни находился в стесненном материальном положении, ему нужно было содержать большую семью, так что он зависел от своей должности и чувствовал себя обязанным королю, который тактично выдал первому министру 20 000 фунтов стерлингов, чтобы тот мог расплатиться с долгами. При таких обстоятельствах трудно было ожидать независимости суждений и действий.