— Ксюшенька, дочка, — поднял руки Чеботарев, — ты что, убить меня хочешь?
Ксанка ударила рукояткой пистолета, и Корней с криком перевалился через стойку.
Данька прыгнул с балкона на люстру-колесо, и, качнувшись, опустился на стол в середине зала. Столешница поднялась дыбом и шлепнулась с пушечным звуком обратно. Спавший до сих пор в обнимку с оплетенной бутылью бурнаш проснулся, опустился на четвереньки и укрылся за бочкой. Он достаточно протрезвел, чтобы прицелиться.
— Яшка! — отчаянно закричала Ксанка.
Бандит выстрелил, цыган схватился за плечо. Валерка мгновенно метнул нож, лезвие впилось в руку, и бурнаш выронил наган. Другого бандита, едва успевшего высунуть руку с револьвером из-за угла, Валерка бросил через спину.
После выстрела Данька выглянул за дверь и метнулся обратно.
— Бурнаши! — командир увидел Корнея и указал ему револьвером. — А ну, живо за стойку!
Мстители спрятались: Данька с Ксанкой под стойкой, а Валерка и раненый цыган за столами по углам помещения.
Двое вошедших бандитов обозрели трактир.
— Все пьют и пьют, а мы в карауле стоять должны? — с обидой сказал один и прислонил свою винтовку к стойке. Было заметно, что они не первый раз за вечер наведываются с поста.
— Привет, Корней!
— Здорово, а ну-ка налей нам еще чарочку.
Один из бурнашей удобно встал на люк, из которого Ксанка доставала выпивку. Данька это заметил и дернул железный прут-засов люка. Казак исчез, как в преисподней. Ксанка вытянула веревку, привязанную к крышке, и вернула люк на место. Второй бандит ничего не заметил, принимая у Корнея кружки.
— Если тебе, Микола, дать еще одну, то ты… — бурнаш поворотился в поисках приятеля. — Микола! — сделав полшага, он точнехонько занял позицию пропавшего товарища, и через секунду на полу остались только расплескавшиеся кружки.
— А-а-а!
Валерка подобрался к двери и встал с занесенной рукояткой пистолета. Створка отворилась и…
— Не бей его, это артист! — вовремя предупредил Данька.
Буба Касторский сразу узнал паренька и, расчехлив принесенную гитару, стал на место Валерки. Услышав шаги, он начал играть и петь.
— Очи черные, очи жгучие, очи страстные и прекрасные! — Вошел бурнаш, Буба оглушил его и продолжил, как ни в чем не бывало, романс. — Как люблю я ва-ас! — на секунду артист прервал аккомпанемент, чтобы отставить винтовку казака к стене.
Бандиты тянулись в трактир друг за другом, и Буба уже устал петь. Он просто сидел у дверей, а когда входил очередной бандит, он забирал у него винтовку и со словами — «Добрый вечер!» бил ничего не понимающего бурнаша. Вдоль стены постепенно выстроился целый арсенал. Мстители тем временем «успокаивали» очнувшихся раньше времени бандитов.