Спорили долго. Шевцов разглагольствовал о молодой горячности, о том, что не следует поддаваться разыгравшимся страстям:
— У нас есть правительство, Временное правительство, созданное революцией, ему доверено решать дела государства. Если вы считаете, что надо возбудить эти вопросы, что ж, не станем возражать. Но давайте обратимся к Временному правительству. Оно, без сомнения, прислушается к нашему голосу и сделает всё, что возможно. В правительстве есть министры-социалисты, мы можем всецело положиться на них.
— Знаем этих социалистов. С буржуями за одним столом сидят, одну песню поют. Нет им доверия!
В комнате становилось шумно.
Скоринко горячо поддерживал Смородина. Зернов вскакивал со стула, топал ногами:
— Хватит, чего там говорить! Ввести шестичасовой день с завтрашнего дня! Отработал шесть часов — бросай инструмент и за ворота! Кто не пойдет, с тем, как со штрейкбрехером, короткий разговор. Таким — по загривку или гайкой угостить, враз поумнеют.
Шевцов поднимал руки, призывая к порядку, и тряс председательским колокольчиком. Он был теперь официальным председателем исполнительной комиссии, главой всей организации. «Вот тебе и деловод», — с удивлением подумал Скоринко.
Вообще с исполнительной комиссией получилось как-то странно. Она возникла точно сама собой. Кто ее выбирал? Большая часть районов тогда еще и своих представителей не успела прислать, а тех, кто был, хотя бы петергофцев — Скоринко с Зерновым, тоже не спросили — преподнесли готовое. Вот, мол-де, наши вожди: Шевцов — председатель, товарищ председателя — Дрязгов, казначей — Метелкин и еще Бурмистров, Цепков да Кузнецов. Два анархиста, эсер, меньшевик, один играющий во «внепартийность» и один мальчонка, который еще сам не всегда знает, чего хочет.
Теперь эти «вожди» произносили длинные речи, в которых осуждали «крайности» и расхваливали предложение Шевцова. В самом деле, мол, Временное правительство не зря только что создало министерство труда с социалистом Скобелевым во главе. Оно полномочно разрешить вопросы, которые нас волнуют. Обратимся же со своими просьбами, со своими нуждами к нему, и всё возможное будет сделано.
— Перед буржуйскими прихвостнями шапку ломать?
Все-таки большинство во Всерайонном совете поверило исполнительной комиссии. Решили писать министру.
Вскоре после того дня Шевцов составил послание — высокопарное и туманное. Там было много слов о свете надежд, о вековечных основах, на которых зиждется человечество, и довольно мало о том, чего требует рабочая молодежь. Дрязгов с Метелкиным и Бурмистровым понесли это послание Скобелеву, но господин министр не пожелал с ними разговаривать и даже к ним не вышел.