— Но я не думаю, что сейчас нам что-нибудь нужно, — продолжала Кэтти. — Только что звонил папин адвокат. Его отпустили под залог, и сейчас они едут домой.
— Потрясающие новости. А кто же внес за него залог?
— Мой дядя и Эндрю Фрост.
Джимми был шокирован.
— Могли бы обратиться и ко мне! Почему Дарси ничего не сказал мне?
— Я не знаю. Думаю, потому что попросил Эндрю.
— Ну что ж, если ему что-нибудь потребуется, передай ему, чтобы звонил.
Джимми повесил трубку. Выглянув в сад, он увидел, что кусты бьются под неестественно сильным для этого времени года порывом ветра, а по стеклу стучат уже первые капли дождя. Джимми злился и на Кэтти, и на Дарси. Вид собственной довольно обшарпанной гостиной, запущенного сада, стоящих за забором довольно неприглядных домов, которыми была застроена эта не слишком фешенебельная часть Графтона, только подливали масла в огонь. Джимми сел, сжав кулаки и положив их между колен, и так он сидел, пока не вошла Стелла. Она расположилась в другом конце комнаты с книгой в руках.
Взглянув на жену, Джимми подумал, что она как будто нарочно напускает на себя такой высокомерный вид, чтобы позлить его.
В голове Джимми начинал уже потихоньку складываться сценарий их очередной ссоры, которую он немедленно начал словами:
— И почему ты такая сука?
Стелла подняла голову. Лицо ее было холодным, губы напряглись, как будто она почувствовала какой-то неприятный запах.
— Если я и сука, то только потому, что ты сделал меня такой.
Ее холодный, презрительный голос напомнил Джимми голос Кэтти Клегг. То, что Дарси не попросил его о помощи, казалось теперь преднамеренным оскорблением. Неужели эта идиотка Люси все-таки рассказала ему обо всем? Даже сейчас в нем шевельнулось желание быть с Люси, иметь ребенка, тоска по всему, что могло бы случиться, но никогда уже не случится. Негодование его обратилось опять на Стеллу. Джимми готов был стереть жену в порошок.
— Это не имеет ко мне никакого отношения. Кроме такой несчастливой случайности, что должен жить с тобой. Ну почему именно меня угораздило жениться на бесчувственной, фригидной доске.
Стелла закрыла книгу и уронила ее на пол. Она встала и направилась к мужу. Стелла широко размахнулась и ударила Джимми по лицу. Голова его откинулась назад, струйка слюны вытекла из уголка рта.
— Не смей называть меня доской, — прошептала Стелла.
Джимми облизал губы, затем провел по ним пальцем, который стал внимательно рассматривать, видимо, ожидая обнаружить кровь.
— Я буду называть тебя так, как захочу!
Стелла отпрянула назад, но было уже поздно. Джимми больно сжал ее запястье и дернул к себе.