— Тост, — громко объявила Ханна, когда все бокалы были наполнены. Заколов свои шикарные волосы, Ханна выглядела совершенно по-другому, казалась старше. — За дружбу.
— За любовь и дружбу, — как ни странно, это добавила Стелла. Через стол она кивнула Нине. На секунду воцарилось молчание, затем Джимми Роуз шутливо поддержал жену.
— За любовь и дружбу.
Все выпили, кроме Дженис, копошившейся вокруг рабочего столика. Наконец она поставила на стол большое овальное блюдо, где на листьях зеленого салата были разложены куски заливного из овощей. Причудливо нарезанные кусочки моркови и зеленого перца, цветы брокколи плавали в золотистом желе. Нина знала, как долго и трудоемко готовить такое желе, и еще раз отметила про себя, что претензия на простоту и обыденность явно была нарочитой.
— О, Дженис, как красиво! — воскликнула Ханна Клегг.
Дженис улыбнулась.
— Ты видела когда-нибудь, как это получается у Марсель? Здесь всего лишь жалкая имитация, — сказала она. — Марсель превосходно готовит, — объяснила Дженис Нине.
— Я помню еще по той вечеринке, — сказала Нина.
— Майкл — счастливчик, — спокойным ровным голосом произнес Гордон, но Нине показалось, что теплая воздушная волна ударила ее в лицо.
— По нему не скажешь, — саркастически прокомментировал Джимми.
Дженис заняла, наконец, свое место в торце стола напротив Эндрю. Она явно была польщена реакций гостей на первое поданное блюдо. Подняв бокал, она сказала:
— Я тоже хочу за это выпить. За любовь и дружбу, Стелла. Ведь для этого все мы и собрались. Тяжелая работа, риск, заботы о семье, все, что делает каждый из нас, чтобы поддержать жизнь на должном уровне, это делается для того, чтобы иногда насладиться атмосферой таких вечеров, как этот, когда в доме собираются наши друзья. Наши любящие друзья. Нам всем очень не хватает Вики, но завтра она уже возвращается домой. А сегодня мы все рады видеть здесь Нину. — С серьезным видом Дженис оглядела сидящих за столом. — Ведь только это и имеет в нашей жизни настоящее значение, не так ли? Сидеть вот так всем вместе, выпивать, закусывать и разговаривать. — Щеки Дженис горели.
— Конечно, дорогая, — пробормотал Эндрю.
— Прекрасно сказано, Дженис, — похвалил Дарси, и Дженис одарила его благодарной улыбкой.
— Что же, вы все знаете, что я, возможно, не так уж умна и чересчур сентиментальна. Меня это не обижает. Но я люблю вас всех, и больше всего на свете люблю такие воскресенья, как сегодня, — Дженис осушила бокал.
Ханна захлопала в ладоши.
— Побольше бы таких вечеров, — сказала она.
— Ну конечно, нас ждет еще много точно таких же вечеров, дорогая, — мягко произнес Дарси. — Почему бы нет.