Клавка
сидела на
лавочке
возле
магазина, вместе
со всем своим
неподъёмным
багажом. Под
ногами её
валялось с
пяток
папиросных окурков.
Тётка
размышляла, прикидывая,
каким
образом в
этой дыре
возможно
решить
жилищную
проблему. Она
достала пачку
«Беломора»,
вытащила
оттуда
очередную
папиросу и,
предварительно
дунув в мундштук,
прикурила.
В
городе
оставаться
стало опасно,
милиция всерьёз
взялась за
всю компанию.
Ваня-Шрам с
Генкой уже
торчали на
тюрьме,
Клавку, по
всем
раскладам,
тоже должны
были закрыть.
Но Борода
смогла
опередить
события. Она
собрала
по-быстрому
вещички и
втихаря
свалила из
города.
А
куда Клавке
канать? Ни
роду, ни
племени – голь
перекатная!
Только
Светка из
близких на
всём белом
свете
осталась. Так
вот и
оказалась
тётка Клава в
Березняках.
Атас
полный!
Борода
задумчиво
скребла ногтями
подбородок,
но ничего
путного в
голову ей не
приходило.
Вдруг Клавка
услыхала за спиной
покашливание.
- У
Вас лишней
папироски не
найдётся?
Борода
живо
обернулась и
срисовала
Прохора.
Обворожительно,
как могла,
улыбнулась.
-
Будет, милок,
будет. Вот,
возьми на
здоровье.
-
Благодарю
любезно, -
Прохор
достал
трясущимися
руками
папиросу и,
на всякий
случай, закинул
удочку, - а то,
так курить
охота, что и выпить
нечего.
Клавка
насторожилась,
словно
гончая собака:
-
Так ведь
бывает и
по-другому. И
выпить есть, и
покурить. А
переночевать
негде. Беда!
-
Это дело
поправимое,
уважаемая.
Можем порешать.
Берите бутылочку,
а лучше две, и –
милости
прошу ко мне
в гости.
Кстати, как
Вас зовут?
Меня
Прохором величают.
-
Клавдия.
Можно – Клава,
и на «ты». Я за
пузыриком -
мигом, а ты
пока вещи
посторожи.
Добро?
-
Как скажешь,
Клава, -
Прохор
присел на
скамью.
Борода
ему очень
даже
понравилась.
Прямо, с
первого взгляда.
Бывает же
такое!
Вообще-то,
местного
забулдыгу
женский пол не
жаловал
вниманием.
Последнее
любовное приключение
случилось у
него около
года назад –
со
сторожихой
Афиногеновной,
женщиной
преклонных
уже лет. По
пьянке, в
сторожке, на
рабочем
месте дамы.
Да
уж, пошалили!
Хорошо, что
начальник не
застукал.
Вспомнив
былой грех,
Прохор криво
усмехнулся.
Через
пару минут
отоваренная
Клавка вышла
из магазина.
-
Пьяница! Изо
дня в день
вино лопаешь,
ненасытная
твоя утроба! –
старуха
привычно
костерила
непутёвого
сынка.
Прохор
оправдываться
не собирался.
Он равнодушно
прошёл мимо
греющейся на
завалинке
старухи,
держа в
руках, словно
гранаты, две
здоровенные
бутылки.
Следом
пыхтела с баулами
Клавка.
- А
ты кто? -
подслеповато
щурясь на
гостью, не
очень вежливо
поинтересовалась
хозяйка.