Вскоре нам попалась свежая вырубка – пеньки, похожие на сточенные зубы, ветки и листья, щепки. Тут Рапошан вернулся, о чем-то доложил Вихрю, после чего мы повернули коней под прямым углом и поехали на запад.
Еще через километр десятник скомандовал «Спешиться», и этому приказу я обрадовался. Сидеть в седле надоело, неплохо бы пройтись, добавить немного жизни в нижние конечности.
Но прогулка оказалась короткой.
– Встали! – сказал Вихрь, не успели мы сделать и сотни шагов. – Место ищем!
Последнюю фразу я не понял, но оказалось, что нужно отыскать укромный уголок, чтобы спрятать лошадей и тех, кто будет за ними приглядывать… угадайте, кого именно? Понятное дело, меня и Оо!
– Сидите тихо, – заявил десятник, глядя на меня холодными черными глазами. – Тревожный сигнал помните?
Великан кивнул:
– Агась. Трехкратный визг грызца.
Ну надо же, как здорово, а я и не знаю, кто такой грызец!
– Хорошо, – Вихрь еще раз с сомнением посмотрел на меня. – К ночи вернемся.
И они ушли, утопали цепочкой в заросли, совершенно бесшумно, не колыхнув и веточки. Мы остались вдвоем – я и здоровенный урод, выглядящий так, словно он жрет на ужин человеческих младенцев.
– Чего делать будем, Оо? – спросил я.
– Сторожить, – он посмотрел на меня непонимающе – глазки крохотные, особенно по сравнению с размером башки, прячутся под надбровными дугами, как у гориллы, и очень светлые.
Иногда отсутствие фантазии является большим достоинством.
– От кого? И куда они пошли?
– Агась, – великан поскреб в затылке. – От врагов, тут дорога недалеко, там враги.
Все ясно – мы проникли на территорию Синеглазого и теперь будем какое-то время наблюдать за трактом, по которому на север, для встречи с нашей ротой, идут войска. Но как мы передадим собранные сведения нашим, ведь почтовых голубей мы не захватили?
– Ну ладно, сторожить так сторожить, – заявил я, решив, что доставка сведений – не мое дело, и уселся, прислонившись спиной к стволу дерева.
Можно немного подремать, компенсировать бессонную ночь, но главное – пробудиться до момента, как вернется Вихрь, а то он запросто сдерет с уснувшего дозорного шкуру и повесит на ближайшем сучке.
Было жарко, над ухом жужжали насекомые, но вроде бы не кусали, так что глаза закрывались сами собой…
Мне усмехнулся исполинский огненный рот, и я полетел в него, навстречу тысячам черных липких языков. Замахал руками, стараясь остановить падение, попытался крикнуть, задергался и… проснулся, с такой силой шарахнувшись затылком о дерево, что вернулась вчерашняя боль.
Демоны побери, еще кошмаров мне не хватало… я не орал?