– Харуаки.
Да, в конечном итоге она – единственное слабое место Дайи.
– Пойдем встретимся с Коконе.
Мурашки бегут у меня по спине.
Мурашки бегут у меня по спине из-за того, что я планирую сделать.
✵
Моги-сан сказала, что хочет меня поддержать, но мы не можем просто взять ее с собой в «Кинотеатр гибели желаний»; поэтому мы поспешно вернули ее в больницу. А потом встретились с Коконе.
Мы позвонили ей заранее, так что она уже ждала нас на парковке возле общежития.
Едва увидев нас, Коконе прыгнула мне в объятия и прижалась к моей груди.
– Дайя только что прислал мэйл, – говорит она дрожащим голосом. – Он написал, что любит меня.
Она не поднимает головы.
Даже если бы она не дрожала, как осиновый лист, я легко догадался бы, что она плачет.
– Он впервые мне такое сказал с тех пор, как понял, что я изменилась.
Харуаки кусает губу, молча слушая ее слова.
– Я сделала выбор. И я не отступлюсь, – произносит она, подняв голову и глядя на меня красными глазами. – Я пойду и спасу Дайю.
Ее решимость непоколебима.
– Коконе…
Он, видимо, через е-мэйл непрямо дал ей понять, что любит ее. Очевидная ловушка, но ее это не останавливает.
Однако это льет воду на мою мельницу.
– Ты сделаешь это любой ценой?
– Да. Я отдам собственную жизнь, если потребуется.
Этот ответ я и хотел услышать.
Этот ответ я и хотел услышать; теперь я могу использовать Коконе, чтобы взять верх над Дайей.
– Коконе. Харуаки. Мы отправляемся в «Кинотеатр гибели желаний».
Я использую любовь Коконе к Дайе, но исключительно во имя возвращения моей Марии.
И все же Харуаки улыбается мне.
– Ты берешь нас с собой? Огромное тебе спасибо, Хосии! – и он стискивает мне руки. Крепко.
– Б-больно, Харуаки.
Но он не ослабляет хватку; его глаза неотрывно смотрят на меня, и по щекам начинают стекать слезы.
– Спасибо, Хосии!
А ведь то, что я возьму Коконе, вовсе не означает, что Дайя будет спасен.
По правде сказать, Харуаки, скорее всего, доведется увидеть конец Дайи. И все же он льет слезы облегчения, ошибочно полагая, что я принял это решение ради спасения Коконе и Дайи.
Наконец он отпускает мои руки.
Они горят.
– Ах…
Мое сердце внезапно раскаляется. Настолько сильно, что это почти невыносимо.
Чистые слезы, которые они проливают за Дайю, набрасываются на меня.
Они заставляют меня понять.
– Угг… гх…
Я смотрю на свои руки, нагревшиеся от крепкого захвата Харуаки. Эти руки обладают способностью давить «шкатулки» и уничтожать «желания» других людей.
Эти руки доказывают, что я сошел с пути человечности.
Мое намерение использовать чувства этих двоих во имя Марии доказывает, что я сошел с правильного пути.