«Я люблю тебя. Я сделала все это, потому что я всегда любила тебя, Дай-тян». Блин, кончай делать из меня идиота. Пытаешься заставить меня пожалеть тебя? Нет, не пытаешься? Ты обвиняешь меня. Именно я заставляю Кири страдать, вот что ты пытаешься мне сказать, ты, кусок дерьма. Я не выдержал и начал бить Рино. Я сам не мог поверить в то, что делал. Бить подругу детства – это казалось чем-то нереальным. Я прибег к насилию, и мое сознание отключилось от реальности. Я чувствовал, что применяю насилие, но казалось, будто это делает кто-то другой. Тот тип, который бил Рино, – это был не я; это был незнакомец, живший во мне и вырвавшийся из-под контроля. «Прости меня, прости меня, прости меня!» Прощения не просят у того, кто тебя бьет, черт тебя подери!
Ничто не решилось.
Ничто не решилось.
Просто не существовало решения.
Без «шкатулки» я был абсолютно бессилен.
Я знаю. Я прекрасно знаю, через какой кошмар пришлось пройти Рино в том отеле. Я знаю чувства Рино ко мне. Я знаю, что у нее много хороших качеств: она веселая, общительная, деликатная, заботливая, ее радует хорошее и огорчает плохое. Я знаю, она вовсе не плохой человек. И все же я не могу ее простить. Я не могу ее простить. Вот почему возник конфликт. Хотя бить ее было абсолютно нельзя, я должен был сделать это. Соответственно, я разломал мой мысленный образ Рино и стер ту его часть, которая вызывала конфликт. Я забыл, что мы с ней дружили с самого раннего детства.
Так я загнал Рино в угол.
Я выкрасил волосы и сделал пирсинг. Я хотел стать другим человеком, не таким, как прежний «Дайя Омине». Если моя общительная натура привела к тому, что случилось с Кири, то я хотел ее уничтожить.
Мне не нужно, чтобы кто-то сообщал мне, что я ничего особенного собой не представляю.
Я не могу стать таким, как Ая Отонаси.
Единственное, что отличает меня от среднестатистического человека, – я смотрю на вещи с более абстрактной позиции.
Вот и хорошо.
…Лучше некуда.
Мне наконец-то удалось заткнуть «тени греха» и вернуть контроль над собой.
– Что с тобой, Омине?
– Т-ты как?
Ая и Янаги обращаются ко мне.
– …Ничего.
…Черт, почему вообще я нервничаю?
У меня, конечно, есть слабости, но все равно незачем предаваться пессимизму.
Если я не могу полностью обуздать свои чувства, надо всего лишь подавить их и не обращать на них внимания. Не обязательно встречать их лоб в лоб, как это делает Ая. Я всегда знал, как обойти свои эмоции, и благодаря этому я способен мыслить рационально. Это сильное оружие. Я должен гордиться своими качествами.
Взяв себя в руки, я вслух заявляю: