Пойду и осторожно достану ножи, говорила я себе.
Я встала.
— Тебе что, нечего делать? — спросил меня парень, понявший, что я собираюсь к бабушке.
— Пойду заберу ножи, — ответила я.
Я стояла возле двери в бабушкину комнату. Прислушивалась. Казалось, слышала ровное дыхание. Свет не просачивался под дверь. Бабушка спит? Если я открою дверь, а она проснется, я напугаю ее на всю жизнь. Я колебалась.
Что делать?
Я не засну, зная, что бабушка спит среди кухонных ножей. Я не осмеливалась войти в ее комнату. Однако не спать же мне подле ее двери?
Несколько раз я уже бралась за входную ручку. Столько же раз я отдергивала от нее руку. Нет. Я не могла открыть. Я отошла от двери. Будь что будет. Я вернулась в постель.
Лежа в кровати, я в очередной раз поменяла свое мнение.
Мой парень, которому уже осточертели мои метания, сказал:
— Вероятность, что она будет во сне шарить руками по кровати, гораздо меньше той, что ее хватит сердечный приступ, если она увидит кого-то посреди ночи в своей комнате.
Этот довод показался мне разумным, и я осталась в кровати. Но мне так и не удалось заснуть.
Я постирала простыни для бабушки, но не достала из кровати ножи.
Устраиваюсь на своем диване. Уснуть не получается. Тишина моей квартиры полна тревожных звуков. Ночью малейший шорох доводит меня до паники. Малейший скрип пола предвещает самое худшее.
Собака спит у моих ног.
Оглядываюсь на окно:
— Черт побери, а погода хорошая.
Интересно, крышелазы уже вышли на свою прогулку?
Хорошо, что почтальон меня предупредил.
Смотрю на своего пса, распластавшегося на ковре.
— Старик, тебе нужно быть начеку.
Он приподнимает свою большую голову, у него ошарашенный вид. Кажется, что это усилие для него было слишком трудоемким. Он снова кладет свою голову, глубоко вздыхая. Пес снова засыпает.
— Вот как! Мы под надежной охраной…
Я вновь вижу испуганное лицо почтальона. Не знаю, сколько раз в своей жизни он встречался с крышелазами, но это приключение оставило в нем глубокий след.
Пытаюсь забыть тот наш разговор. Сегодня вечером я усну одна со своим милым песиком. Стараюсь убедить себя в том, что никто не разобьет стекла мансарды и никто не свалится на меня с потолка. Но это нисколько не помогает.
Я слышу шум на крыше!
Смотрю на свою собаку. Ей на это наплевать, как на прошлогодний снег. Я сползаю с дивана, приподнимаю голову пса, лежащего у меня в ногах. Этим его не разбудишь. К счастью, я его хорошо знаю, в противном случае можно было бы подумать, что он болен. Я решила бы, что крышелазы уже приступили к своему делу, заранее отравив моего стража. Но нет. Это нормальное состояние Тьяго: играть, лизать или просто ничего не делать — таков его девиз.