Осматриваю соседние крыши. В такую светлую ночь, должно быть, приятно прогуливаться по моей крыше. Никого. Странно… Я всматриваюсь получше. Впрочем, почтальон ведь не говорил, что это случается каждую ночь…
Снова усаживаюсь на диване.
Вот черт! Мне только что пришло в голову, что, возможно, курьеры вернутся… Они спрашивали о моем пианино. Оно им очень понравилось. Они, наверно, сейчас вернутся, чтобы украсть мой кабинетный рояль.
Смотрю в окно. Где же они? Внимательно осматриваюсь. Прищуриваю глаза, чтобы зрение было более острым. Не знаю, как я с ними со всеми справлюсь: и курьеры, и крышелазы.
Позвоню-ка своему парню. Бедняга… Он сходит сума от этих звонков. Что мне делать? На крыше полно разных силуэтов и теней… Вот это что?..
Это трубы каминов… Опасность, нависшая надо мной, слишком велика. Где моя сабля?
Я бегу в коридор. До чего же надоели эти опасности! Так не может больше продолжаться. Я отказываюсь быть беззащитной жертвой. Открываю дверь платяного шкафа. Нахожу свою саблю из вороненой стали, хватаю ее. Нельзя терять ни минуты. Достаю саблю из ножен. Хорошо заточенное лезвие блестит.
Итак?
Где же они? Где вы? Теперь посмотрим, украдут ли они мой рояль! Увидим, решатся ли они сначала ограбить квартиру, а потом заняться мной! Я насажу их на вертел одного за другим!
Яростным движением я вскидываю саблю над головой. Я сильна. Я умею защищаться, когда владею собой. Я держу рукоятку сабли обеими руками. Как хлыстом я со свистом рассекаю клинком воздух.
Фикус, который я принесла неделю назад, молчаливо смотрит на меня. И я решаю обрушиться на него.
Мой пес наблюдает за мной с изумленным видом. Он просто потрясен.
— Что с тобой? Ты, часом, не обделался?
Именно это спрашивал наш дядя, когда мы так же таращились на него. Да. Именно. Мой пес описался. Мне следовало бы запереть его в курятнике, этого пса. Чтобы он научился защищаться. Так же, как мой дядя запирал в своем курятнике меня, десятилетнюю, и двух моих сестер. Наш дядя хотел научить нас защищаться. Мы заранее всего боялись. Мой дядя всегда был удручен тем, что нас мог напугать первый встречный. Я отказывалась признать, что меня можно съесть, даже не приготовив.
Мой дядя бросал мне вызов.
— Мои куры могут сожрать вас всех троих. И у них не будет несварения! Не понадобится особых усилий, чтобы слопать таких хлюпиков!
Он потешался над нами.
— Это я проглочу твоих курочек, а не они меня! — кричала я своему дядюшке, он вывел меня из себя.
Я бы их проглотила, даже если бы мой желудок потом разорвался. Я была в этом уверена. Мои сестренки немного успокоились. Я не уступала. Дядя запер нас в курятнике со своими пятнадцатью наседками. Сестрам было страшно.