Старуха продолжала делать свои дела. Она служила звеном длинной цепочки. Всегда была здесь. Была посредником этого темного, вечного леса.
— Боже, нет. Боже, нет.
Он вспомнил про бурые кости в склепе разрушенной церкви. Спасения нет. И сделки не будет. Лежа в своей маленькой кровати, он чуть не задохнулся от ощущения старости этого места, его размера и равнодушия к его жизни. Ему хотелось умереть, вместо того чтобы пытаться его постичь.
— Пожалуйста. Я хочу умереть.
Это место как будто имело свою редкую флору и фауну, не поддающуюся изучению, не терпящую вторжения, и вскармливаемую лишь посвященными.
— Ты им безразлична. Они тебя используют. — Он посмотрел ей в крошечные черные глазки. — Они тебя тоже уничтожат. Понимаешь?
«Блад Френзи» были вандалами. Беспокойными, злыми преступниками. Отщепенцами, желающими плюнуть в лицо Богу, правительству, обществу, порядочности, всему, что претило им или просто надоело. Они были здесь такими же непрошеными гостями, как и он. Старуха не боялась их. Она просто их терпела. Он был уверен в этом. У него появилась безумная надежда, что вместе со старухой они смогут помочь молодежи прийти к естественному саморазрушительному финалу. — Давай избавимся от них. Ты и я. Клянусь. Обещаю. Я не расскажу ни одной душе о тебе… и твоей семье, — Он посмотрел на нее, потом на потолок.
Она зашикала на него, погладив его по липкому лбу.
Несмотря на невероятную древность существа, обитающего в этой северной глуши и которого видели лишь испуганные глаза немногочисленных жертв, — шептал старухе Люк, — оно не вызовет конец света, как того жаждет Локи. И это не тот Бог, которого они хотят увидеть. Его смерть была бы бессмысленной, — сказал он ей.
Хотя его жизнь тоже не имела никакого смысла. По странному совпадению, она закончится в этом ужасном, выдуманном мире ущербных подростков.
Он смотрел в потолок и чувствовал, будто отделяется от собственного тела. Несмотря на благоговейный страх и неуклонно нарастающее постижение таинственного ужаса, обитающего здесь, он догадывался, что этому миру тоже осталось недолго. Удивительно, что это существо сумело дожить до наших дней. Но его правление кончилось. Исчезающий вид. Изолированный Бог, забытый и давно сошедший с ума. Изгнанный христианами идол, чей культ гниет сейчас на заброшенных чердаках, в окружении лжепророков и мессий-оборванцев.
Наконец, когда свет за окном померк, волны вызванного страхом безумия поутихли и медленно ушли из его истерзанного разума. Он чувствовал чуть ли не умиротворение. Теперь уже скоро.