— Старик, я кое-чего тебе не рассказывал. — Хатч говорил тихо, но голос его был напряжен, будто он собирался сделать какое-то трудное признание. Люк посмотрел на Хатча. Свет от огня выхватывал из темноты лишь его глаза и рот. В капюшоне и узкой шерстяной шапочке Хатч был едва узнаваем. Люк подозревал, что тот собирается рассказать ему о своих находках в церкви или лачуге. Которые утаил от других. Либо о том, что он допустил просчет относительно их местонахождения на карте.
Люк приготовился слушать. — Говори прямо. Это уже девиз сегодняшнего вечера. Только без иронии и всякого дерьма. А то я уже сыт по горло.
— Я заметил.
— Думаешь, я зашел слишком далеко?
— Не то слово. С тобой не соскучишься, шеф. Похоже, они в шоке от твоего поведения.
Люк почувствовал первые уколы совести, но обрел контроль над собой. — Нет. Я не перегнул палку. Нет. Я должен был выговориться.
— Ясно.
— А ты просто стоял в стороне. У тебя тоже бывают моменты. Никогда не замечал, что кто-то топчет тебе яйца, когда у тебя кризис. Почему со мной должно быть по-другому. Я этого не потерплю.
Какое-то время Хатч молчал. Потом заговорил, — Люк, я бы сказал, что в Лондоне ты спалил несколько предохранителей. Таких, которые не уже заменить. Сделал это сам. Когда я был консультантом по выплатам. Помнишь?
Вместо того, чтобы инстинктивно включить защитный механизм, Люк кивнул. — Сейчас я не в очень хорошей форме. Если честно, я уже сыт по уши.
— А попробуй направить свою ярость в правильное русло.
— Я иногда бываю очень зол. Наверное, я психопат, или что-то в этом роде, — заявил Люк тоном, не терпящим возражений.
Хатч рассмеялся.
— Я серьезно. Этим утром. С Домом. Это уже не первый раз. Со мной было такое в метро, по дороге на работу.
— Ни фига себе!
— Месяца два назад. Какой-то придурок влез в вагон, прежде чем я успел выйти. Знаешь, там объявляют, что сперва нужно выпускать людей. И еще про то, как нужно перемещаться по вагонам. Все равно никто не слушает. Как бы то ни было, я полез в драку. Вытащил этого пиздюка за шею из вагона и уложил. На платформу. На глазах у трех сотен людей. Мне было плевать. Я просто хотел, чтобы этот засранец знал, что нельзя лезть в вагон, когда кто-то выходит.
— Тебя арестовали?
— Оштрафовали.
— Шутишь?
Люк покачал головой. — Мне нужно найти выход. Иначе я сойду с ума. В моей коробке не осталось предохранителей. Все перегорели. Расплавленная пластмасса и провода, дружище. Вот кто я такой. В этом году у меня было с десяток стычек. На публике. И еще кое-что. — Он замолчал, сплюнув в темноту. — Я просто очень зол. Все время. Было у тебя когда-нибудь такое?