Он вернулся в свою комнату вечером около девяти часов. Было еще достаточно светло, чтобы не зажигать свет, разве что для шитья или чтения газеты, и то, что он увидел, войдя к себе, явилось для него полной неожиданностью. Это была Джун Вибер. Она удобно устроилась в кресле. Так как комната вмещала еще только грубый деревянный стул, на спинку которого он вешал одежду, ему негде было сесть, кроме как на диван. Он присел на него подальше от кресла.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Я пришла оказать вам услугу, — сказала она своим звонким, четким, бесстыдным голосом.
— А именно? — спросил он.
Вместо ответа она медленно обвела взглядом его комнату, пока глаза ее снова не остановились на нем.
— А вы тут уютно устроились. Я нахожу, что гораздо лучше, чем Джордж в главном здании.
— У этой комнаты есть, конечно, одно преимущество, — сказал он. — Джордж живет не в ней.
Он хотел разозлить ее или по крайней мере рассмешить, потому что напряжение, которое она стремилась создать, надо было нарушить сразу же. Но она только кивнула головой с таким серьезным видом, как будто он сказал что-то правильное и важное.
— Без него лучше, не правда ли? И вы тут проводите все время? Я хочу сказать, здесь и спите на этом диване?
— Слушайте, — сказал он. — Не заставляйте меня выдавать свои детские тайны, а лучше скажите, какую добрую услугу вы мне собираетесь оказать? — «Если это не то, что я предполагаю», — готов он был добавить, но остаточные рефлексы воспитания удержали его от этого.
— А, да, добрая услуга, — сказала она неторопливо. — Это предупреждение. Я хотела предостеречь вас.
— От чего? — спросил он, досадуя, что она тянет.
Ему хотелось поскорей от нее избавиться. Комната была маленькая, над гаражом, она не принадлежала ему, но он любил ее и не хотел ничем осквернить.
— От Джорджа, — сказала она все тем же усыпляющим голосом, который действовал ему на нервы. — Он не любит вас. Больше того, ненавидит. Вы, кажется, сыграли с ним какую-то шутку, он не говорит, что именно, но он страшно обидчив.
— Знаю, — сказал Чарлз, чтобы чем-то заполнить новую паузу.
— Страшно обидчив, — повторила она. — Он ничего мне не говорил, но я знаю, что он хочет вам отомстить. Он был бы рад, если бы вас уволили. И он будет добиваться этого тем или другим способом.
— А он может не беспокоиться. После того, что произошло сегодня утром, я все равно уйду. Разве можно мне оставаться, если так изуродовало машину?
— Но вы же не виноваты, — сказала она медленно и серьезно.
— Ну, а кто же? Этот парнишка, что он построил себе идиотский автомобиль и гонял его по аллее? Вы или Хатчинс, что некстати вышли из дому? Я, что я не воспрепятствовал всему этому? Какой толк обсуждать то, чего не воротишь. Когда такое случается, шофер уходит. Особенно, если в противном случае раскроется то, что все хотели бы замять.