— А, так вы разыгрываете благородство, — сказала она холодно, но с ноткой раздражения.
— Благородство и благоразумие. Ухожу, пока не наподдали коленкой пониже спины.
Опять пауза. Разговор, казалось, был исчерпан. Но она не двигалась с места.
— Что-нибудь еще прикажете? — спросил он угодливо, пародируя шоферскую почтительность.
— Не торопитесь от меня избавиться. — Она посмотрела на него в упор. — Кстати, я ничем не занята до самого утра.
Он встал.
— А я занят. Сначала укладываюсь, потом сплю, потом освобождаю помещение. Есть, должно быть, и другие помещения, которые вы могли бы занять до самого утра.
— Не для того, о чем я думаю, — сказала она медленно и отчетливо.
Он почувствовал себя так, словно горячая патока полилась на его голову сквозь отверстие в потолке и растекалась по его лицу, затылку, груди, спине, подмышкам. Надо выпроводить эту стерву. Если бы он испытывал по отношению к ней только простое и недвусмысленное чувство отвращения и досады, легко было бы продолжать пикировку с ней, пока ей это не надоест; но он сознавал в себе присутствие и других чувств, в которых не хотел разбираться.
— Хватит, — сказал он грубо. — Если бы я случайно не знал, что вы беременны, я без дальних слов вытолкал бы вас отсюда. Но при теперешнем положении вещей я ограничусь последним словесным предупреждением, прежде чем направлю на вас огнетушитель.
— Так вы это знаете, вот как? — спросила она, не спуская с него упорного взгляда.
Он склонен был предположить, что и сама она в трансе. Она встала и, поджав ноги, уселась на диван.
— Так удобнее, — сказала она.
— Я же просил вас уйти.
Он глядел на нее с ненавистью.
— Послушайте, — сказала она еще настойчивее. — Если вас смущает то, что вы каким-то образом узнали, — не беспокойтесь, на первых месяцах это не мешает.
— Почему вы добиваетесь, чтобы я спустил вас с лестницы? — спросил он.
— Уверяю вас, что это не мешает. Никакой разницы.
Он шагнул к ней, чтобы схватить за руку и стащить с дивана. Потом глаза их встретились, и вдруг напряжение пропало, остались лишь два человека, ненавидящие друг друга и признающие, подтверждающие эту ненависть.
— У вас, должно быть, не все в порядке, — сказала она с обдуманным желанием уязвить. — Вероятно, страдаете какой-нибудь психосоматической формой импотенции и боитесь обнаружить это.
— Конечно, я боюсь обнаружить, что не могу сравняться в этом с вами.
— Вы больны. Вы слишком давно не имели дела с женщиной. Это по всему видно.
— Спасибо за вашу заботу, — сказал он, — но я повременю с лечением и дождусь рецепта от системы общественного здравоохранения.