— Ну, лишнее запрашивать я не стану, — заверил Чарлз.
— Значит, заметано, приятель, а? В одиннадцать в клубе. А пока располагайтесь здесь. Советую вам снять ботинки и лечь на этом диване. Надо вам будет привыкать к тому, что спать придется днем.
— Прекрасный совет, — сказал Чарлз. — И, между прочим, спасибо за все.
— Не стоит благодарности, приятель. Мне это самому приятно.
И, когда молодой человек, по имени Отчаявшийся, дошел до замка великана, по имени Рэкет, он смело ударил железной рукавицей в ворота. И великан услышав его из своей опочивальни (потому что сам он велел слугам своим по имени Коварство и Путаница показать ему дорогу к замку) и встал, чтобы встретить его со словами: «Не стоит благодарности, приятель», — и молодой человек, по имени Отчаявшийся, вошел в от веденные ему для отдыха покои и возлег на пышное ложе.
Через двадцать четыре часа Чарлз возвращался после первого ночного дежурства. Он был возбужден и немного озадачен: Ада вовсе не была похожа на особу, подверженную нервическим страхам, но он так и не сумел представить себе иной причины, по которой она могла бы требовать себе вышибалу. Ему рисовались звероподобные верзилы, гангстеры с бритвами наготове или в лучшем случае моряки на побывке, до краев нагруженные буйством и водкой. И ничего подобного! Клиенты «Золотого персика» были смирнейшие люди вроде пассажиров третьего класса какого-нибудь пригородного поезда. В основном преобладали две разновидности: либо провинциальные растяпы вроде вчерашнего мистера Свободная Инициатива, либо завзятые обиралы, наркоманы, алкоголики и разного рода психопаты, которые в большинстве своем были настолько подорваны излишествами, что не казались ему опасными, даже вздумай они буянить.
А что касается «прелестниц», на приманку которых слетались завсегдатаи клуба, то Чарлзу ничего не стоило не глядеть на самых жалких и отвратительных. Спешить не было надобности: со временем он, конечно, нарастит вокруг себя твердую скорлупу, чтобы сохранить остатки своих моральных и эстетических убеждений, или же начисто избавится от них; но ему платили за то, чтобы пресекать всякие бесчинства и не совать нос, куда не следует. Уже в первые два-три часа своего дежурства он не мог не заметить, что в сущности клуб был заинтересован в создании иллюзии, что за внешностью скрывается больше, чем было на самом деле. Кроме большого бара — прибежища немногих завсегдатаев и посвященных, которые пользовались привилегией заказывать выпивку непосредственно у стойки, а не за двойную плату через официантов, — была еще только одна комната.